Отлучение 7 букв. Анафема. История и смысл. Что есть Грех

И. В. Шайфулин, магистр богословия, НББС — преподаватель систематического богословия, герменевтики, истории

Из многочисленных текстов Священного Писания следует, что отлучение имеет более серьезные последствия, чем часто принято думать.

Иисус Христос словами «да будет он, как язычник и мытарь» (Мат. 18:17) ясно показал, что любые контакты с отлученным не просто не одобряются, но прямо осуждаются. Иногда можно встретить мнение, что эти слова подразумевают необходимость благовествовать отлученному. На это следует заметить, что прежде отлучения следовали три попытки убедить человека в пагубности его пути. Причем, судя по фактически цитированию Закона (18:16), эти попытки должны были быть аргументированы, а значит, ничего нового в этом благовестии отлученный услышать уже не может. Он был в сообществе верующих, а значит, постоянно слышал наставления, его неоднократно увещевали, когда обличали в грехе, так что новые попытки донести ему Евангелие будут напоминать «метание бисера перед свиньями». С таким человеком Бог теперь будет работать иными способами.

В 1 Кор. 5 идея полной изоляции звучит не менее ярко. Как мы уже отмечали, Павел несколько раз в разных выражениях стремится донести одну ключевую идею — нераскаявшийся грешник должен быть удален из церкви. Чтобы подчеркнуть степень отчужденности такого человека он восклицает: «с таким даже и не есть вместе» (1 Кор. 5:11). На Востоке в древности — где-то это сохраняется и поныне — совместная трапеза значила очень много. В любом доме путник мог найти приют и стол (см. Лук. 10:5-7). Даже врагу не могли отказать в гостеприимстве! Если же кто-то отказывал в радушии, то это означало крайнюю степень враждебности и считалось чем-то из ряда вон выходящим. У христиан в первые годы совместное принятие пищи означало даже больше, чем традиционное дружелюбие, потому что часто заканчивалось тем, что мы сегодня называем вечерей. Таким образом, «есть вместе» означало подтверждение солидарности, глубокого принятия друг друга, символизировало единство веры и жизни. Поэтому Павел и приводит такой пример отстраненности отлученного от единства церкви.

Вполне уместно задаться вопросом о причинах такой жесткости. Почему и Христос, и Павел занимают такую крайнюю, «нечеловеколюбивую» позицию? Тому есть несколько причин:

(1) Удаление грешника из церкви показывает ее решимость в борьбе с грехом. Грех, если его не удалить, будет распространяться как зараза или как закваска (1 Кор. 5:6). Пораженная грехом церковь не сможет праздновать новую жизнь во Христе (5:8), и, в результате, может ожидать Божий суд в отношении не только отдельного грешника, но и в отношении всего сообщества (Отк. 2:16). Грех вне церкви не так опасен, как грех внутри. Вне церкви он может однозначно рассматриваться как нечто враждебное для общины (1 Кор. 5:9-13). Внутри же он может вызывать сочувствие, соучастие, он становится чем-то неотъемлемым и близким, что ведет сначала к привычности, нормативности подобного поведения, а затем и к повторяемости греха другими.

(2) Сохранение отношений с грешником вредит репутации церкви перед обществом. Это нивелирует всё свидетельство и все призывы церкви. Неразборчивая церковь дает повод неверующим оправдывать свое положение, свою безнравственность (1 Кор. 5:1-2). Церковь представляет собой опосредованное через людей действие Иисуса Христа в мире. Отсюда — высокая ответственность за эту посредническую роль, за это представительство. Одним из ярких проявлений этой ответственности служит нравственный стандарт, который демонстрирует обществу церковь. Ярким примером является обличение Павла церкви в Коринфе, когда он указывает, что грех, с которым мирилась церковь, даже для общества является предосудительным.

(3) Отлучение грешника демонстрирует глубину сплоченности церкви. Проблема коринфской церкви была в том, что в ней не было единства, и это проявилось и в том, что грех одного из ее членов никого не взволновал. Все жили сами по себе и даже считали, что у них есть повод для высокомерия (1 Кор. 5:2). Единство церкви должно проявляться также и в одинаковости оценки греха и бескомпромиссности в решении не иметь с этим ничего общего. Именно поэтому Павел пишет о «единстве духа» в принятии решения об отлучении (5:3-4) и о побуждении церкви к решимости совершить суд над грешником (5:9-13).

(4) Отлучая грешника, церковь, на самом деле, только выполняет волю Бога, а не занимается самоуправством. Об этом свидетельствует и Сам Христос, когда говорит о взаимосвязанности решений церкви и решений на небе (Мат. 18:18) , а также и Павел, когда пишет об отлучении «во имя Господа Иисуса Христа» и «силой Господа Иисуса Христа» (1 Кор. 5:4). То есть апостол объявляет, что приговор над согрешившим совершается не по простому желанию церкви, это не некое мщение грешнику, но использование полномочий, данных Главой Церкви. Единство в применении церковной дисциплины приносит для отлучаемого максимальную пользу. Итак, решение принимается на основании авторитета Христа и совестно всей церковью.

(5) Отлучение, как это ни странно звучит, несет надежду для грешника, что он, пройдя через тяжелые испытания, будет восстановлен Богом (1 Кор. 5:5). Церковь, проявляющая снисхождение к грешнику, фактически губит его, не позволяя в полноте осуществиться Божьему суду. Подобное проявление жалости сродни состраданию хирурга, который из нежелания причинять дискомфорт больному откажется выполнять болезненную, но необходимую операцию.

Итак, причины для отлучения весьма серьезны. Каждая из них по отдельности уже достойна того, чтобы следовать этому правилу беспрекословно, а все вместе они составляют незыблемый фундамент церковной дисциплины, как установленного Богом порядка. Однако остался еще один вопрос, требующий окончательных выводов. Какой уровень отношений возможен с отлученным членом церкви? Мы уже говорили выше, что чаще всего в церквях можно наблюдать только несколько общецерковных ограничений, накладываемых на отлученного. И это не препятствует отношениям с отлученным на личном уровне и даже при-влечению его к церковной жизни вне тех сфер, которые прямо связаны с духовными вопросами.

Как уже не раз отмечалось, отлучение подразумевает полный разрыв в отношениях. Причем это означает не-возможность отношений не только по вопросам духовного служения, но и по всем другим, включая даже такие, кажется, безобидные, как сходить в гости. И это справедливо как на уровне всей церкви, так и на уровне каждого члена общины. Причем последнее имеет принципиальное значение, потому что является обязательным условием эффективности вынесенного церковью наказания. Причин этому несколько:

(1) Если кто-то из членов церкви продолжает поддерживать отношения с отлученным, то это разрушает единство церкви. Как мы писали выше, вся церковь «в одном духе» принимает решение об отлучении. Исключение создает опасность возникновения разных «групп» в церкви, по-разному относящимся к тому или иному отлученному, или же вообще равнодушных к подобному эпизоду церковной жизни. Павел же говорит о единстве церкви, как в сокрушении о грехе кого-либо из ее членов (1 Кор. 5:2), так и в радости новой жизни во Христе (5:8).

(2) Сохранение отношений с отлученным создает у него иллюзию своей «нормальности», что ничего страшного с ним не происходит. Он не ощущает своей изоляции, ведь ее, по сути, и нет. Вся сущность отлучения как действия, направленного на приведение грешника в чувство, профанируется, так как он фактически чувствует поддержку своему образу жизни. Слов обличения в таком случае недостаточно, необходимо точное исполнение требований Писания: «Но я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницею, или хищником; с таким даже и не есть вместе» (1 Кор. 5:11). Грешник без наказания остается тем, кем и был. В связи с этим вполне оправданно выглядит практика, при которой отлученный не допускается даже на общие церковные собрания, малые группы, в воскресную школу для взрослых, то есть в любое сообщество, где собираются верующие. Трезвая и спокойная оценка такой практики позволяет увидеть ее справедливость и направленность на полное послушание библейским указаниям.

(3) Сохранение простых, бытовых отношений с отлученным, даже с наилучшими побуждениями — помочь пережить трудный период, поддержать, утешить — стирает через время границу между отлученным и другими членами церкви. В дальнейшем ни сам отлученный, ни окружающие уже могут и не вспоминать о таком «досадном» факте биографии как отлучение, или же просто исполнить формальный ритуал покаяния только ради восстановления.

(4) Сохраняется грех в среде церкви. С течением времени он перестает вызывать отторжение. Возникает некое чувство «понимания» греха, согласия с ним. Таким образом, происходит постепенное внутреннее разложение церкви, что в результате приведет к потерям уже на уровне всей общины (1 Кор. 5:6-8).

(5) Деление отлученных на категории, с кем можно общаться, а с кем нельзя, приводит к деградации самого института отлучения, к потере доверия к такому наказанию. В Новом Завете нет никаких указаний на подобную практику, отлучение описывается без всяких делений и характеризуется вполне однозначно.

(6) При произвольном исполнении условий отлучения разрушается авторитет Писания как приоритетного источника наставлений во всех областях церковной жизни. Процитированные нами библейские тексты свидетельствуют о глубокой практичности этих наставлений. Библия — не учебник теоретических рас-суждений. Когда мы перестаем воспринимать ее как книгу практических указаний, то в дальнейшем возникают тяжелые последствия. Поэтому лучше, если у нас всегда будет библейская «реакция на ошибку».

Несомненно, приведенные выше рассуждения не отличаются широтой охвата и необходимой глубиной. Как уже говорилось, одной из целей статьи было обозначить те непростые вопросы, которые возникают в связи с обсуждаемой темой. Возможно и для того, чтобы побудить к дискуссии. Церковная практика свидетельствует, что такая дискуссия назрела. И она необходима не просто потому, что может занять место в богословских журналах, а потому, что нам вверена ответственность за церковь: за ее чистоту, ее благополучие, ее верность библейским принципам, ее торжество во Христе.

БЛАГОМЫСЛИЕ, Богословский альманах, Новосибирская библейская богословская семинария, 2012

Не будем оставлять…

Однажды Апостол Павел сказал:

(Евр 10:25).

В связи с этим нужно сказать, Апостолы учили, что всё, что они говорили нужно выполнять. В целом, это касается тех моментов, которые считаются приоритетными в служении Богу. А быть в собрании или прибывать в нём, это есть один из приоритетных моментов в служении! Поэтому, давайте поговорим об оставлении собрания некоторыми христианами.

(2 Фес 2:15).

2 Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам.
(1 Кор 11:2).

(2 Фес 3:6).

Как мы можем увидеть из вышесказанных стихов, Апостолы оставили нам учение которым мы должны руководствоваться, в принятии отлучения (исключения, изгнания) христиан из церкви. Они говорят нам, что всё что они написали – это руководство к действию.

Причины отлучения от церкви не могут быть различны, так как по любому поводу христианина нельзя исключить из собрания верующих, так как это будет произволом и анархией, которые разрушат церковь изнутри. Единственная причина, по которой церковь может исключить брата или сестру (или группу верующих) из своей среды – это их Грех!

8 Итак мы должны принимать таковых, чтобы сделаться споспешниками истине.
9 Я писал церкви; но любящий первенствовать у них Диотреф не принимает нас.
10 Посему, если я приду, то напомню о делах, которые он делает, понося нас злыми словами, и не довольствуясь тем, и сам не принимает братьев, и запрещает желающим, и изгоняет из церкви.
(3 Ин 1:8-10).

11 Но я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницею, или хищником; с таким даже и не есть вместе.
12 Ибо что мне судить и внешних? Не внутренних ли вы судите?
13 Внешних же судит Бог. Итак, извергните развращенного из среды вас.
(1 Кор 5:11-13).

А может ли считаться грехом то, что человек перестаёт ходить в собрание? Перестаёт общаться с братьями и сёстрами, не присутствует на Богослужении в воскресный день, не принимает Вечерю Господню, и не делает многое из того, что с этим связано (с посещением Церкви). Может ли это являться грехом? Кто-то может сказать, что это вопрос риторический, и причин по которым христианин не может посещать собрание, всегда много. Но тем нимение, здесь мы обсудим не раскол собрания, на правых и левых, а просто покидание собрания отдельными христианами, и является ли это грехом с точки зрения Библии? И как следствие, можно ли от таких христиан отдаляться?

Что есть Грех?

Грех – означает промах. Это также может означать – сбиться с правильного пути или свернуть не туда! В Новом Завете, согрешить – это значит отойти от Божьего закона, или преступить Его заповеди! Библия говорит, что грех – есть беззаконие, и обычно, это слово, так и переводится в Новом Завете. Соответственно, приступать учение Христа, является грехом.

4 Всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие.
(1 Ин 3:4).

23 И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие.
(Мф 7:23).

19 Говорю по [рассуждению] человеческому, ради немощи плоти вашей. Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на [дела] беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на [дела] святые.
(Рим 6:19).

17 и грехов их и беззаконий их не воспомяну более.
(Евр 10:17).

14 Который дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам.
(Тит 2:14).

9 Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца и Сына.
(2 Ин 1:9).

«Всякая неправда есть грех» , это значит беззаконие, то-есть, отвержения Божьей заповеди в угоду своим желаниям или чувствам.

Человек впадает в грех тогда, когда он ведомый своими желаниями, чувствами, страстями, подпадает под действие Сатаны и сознательно поддаётся им.

14 но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью;
15 похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть.
(Иак 1:14-15).

Если человек соглашается с чем-то плохим, это грех, даже если при этом, он ничего дурного не делает (в действии). Соответственно, все грехи имеют своё начало в человеческом сердце!

28 А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.
(Мф 5:28).

15 Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей.
(1 Ин 3:15).

18 а исходящее из уст — из сердца исходит — сие оскверняет человека,
19 ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления –
20 это оскверняет человека; а есть неумытыми руками — не оскверняет человека.
(Мф 15:18-20).

Человек может узнать, что он согрешил, когда он делает то, что Бог не разрешал делать. Или когда человек не способен сделать то, что Бог требует от него!

Отдаляться или нет?

Итак, мы посмотрели, что является грехом. Им является, кроме всего прочего, и отступление от Божьих заповедей. Таким образом, нарушают ли христиане Закон Бога, и можно ли по этому, от них отдалиться?

Если заповеди Бога даны через пророков, то их нужно соблюдать всем без исключения христианам. А они говорят нам, что не стоит оставлять нам, нашего собрания, а напротив – всегда пребывать в нём:

15 Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим.
(2 Фес 2:15).

25 Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но будем увещевать [друг друга], и тем более, чем более усматриваете приближение дня оного.
(Евр 10:25).

Посудите сами, можно ли спастись вне собрания? Может ли христианин называться христианином, если он не посещает собрание, если он покинул его, и не желает в него возвращаться?

Как вам кажется, тот кто не ходит в собрание, имеет любовь к братьям и сёстрам? Имеет ли такой христианин любовь к Господу? Иисус как-то сказал:

15 Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди.
23 Иисус сказал ему в ответ: кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим.
(Ин 14:15; 23).

Апостол Иоанн говорит подобное:

2 Что мы любим детей Божиих, узнаем из того, когда любим Бога и соблюдаем заповеди Его.
3 Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его нетяжки.
(1 Ин 5:2-3).

Апостол Павел в свою очередь подтверждает, что то, что он писал христианам первого века, всё это заповеди Божие:

37 Если кто почитает себя пророком или духовным, тот да разумеет, что я пишу вам, ибо это заповеди Господни.
38 А кто не разумеет, пусть не разумеет.
(1 Кор 14:37-38).

Все эти встречи, на собрании, важны для нас с вами. Мы не должны и не можем пропускать, хотя бы одного собрание церкви без уважительной причины. Ведь на собрании мы молимся, принимаем Вечёрю Господню, поём Богу песни, собираем пожертвования, наставляемся, узнаём что-то новое, общаемся, поддерживаем друг-друга. Как же может настоящий христианин обойтись без всего этого?

Разумеется, Бог не требует от человека сверх его сил, Он ожидает от нас лишь того, на что мы способны здесь и сейчас. Но идея о том, что христианин свободен посещать церковь когда ему вздумается, или вообще её не посещать – является греховной!

Поэтому, слова Павла о том что христианину не нужно оставлять собрание своего [Евр 10:25], актуальны и по сей день, пока земля ещё вертится, и пока ещё можно говорить ныне [Евр 3:13]! Тем более, что Павел во 2 Послании к Фессалоникийцам говорит:

6 Завещеваем же вам, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас.
(2 Фес 3:6).

Бесчинством – можно назвать и то, что человек ставит своё мнение, выше мнения Бога. В своём роде бесчинство, это тоже беззаконие, а если это беззаконие – это грех! А если это грех, то мы должны удаляться от таких христиан! Получается замкнутый круг, тот кто грешит – должен быть удалён из собрания.

Ниже, приведены места для размышления, в них говориться о явном грехе, сильном грехе, таким как – блуд, нечистота, кражи, злословия, и т.д., но разве только такие большие грехи имеют место на наказание, а маленькие нет? Да и что можно считать маленьким грехом? Если христианин занимается проституцией это плохо, а если тунеядствует, то-есть, не работает, но может при этом работать, это нормально? При перечислении грехов в Библии, в разных посланиях, нет греха «уход из собрания», но разве он там не подразумевается, или не подразумевается в других местах Библии, где говорится о больших и маленьких – проступках людей?

21 Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего.
(Мф 25:21).

10 Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом.
(Лк 16:10).

3 А я, отсутствуя телом, но присутствуя [у вас] духом, уже решил, как бы находясь у вас: сделавшего такое дело,
4 в собрании вашем во имя Господа нашего Иисуса Христа, обще с моим духом, силою Господа нашего Иисуса Христа,
5 предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа.
(1 Кор 5:3-5).

5 Пустые споры между людьми поврежденного ума, чуждыми истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка. Удаляйся от таких.
(1 Тим 6:5).

14 Если же кто не послушает слова нашего в сем послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его.
15 Но не считайте его за врага, а вразумляйте, как брата.
(2 Фес 3:14-15). (1 Фес 5:14).

На богословском языке отлучение от Церкви есть анафема. И, соответственно, верно обратное определение: анафема есть не что иное как отлучение от Церкви. Но обыденный русский язык еще с древности понимал иностранное слово "анафема" как проклятие (так оно и дается, например, в словаре Даля и в "Словаре древнерусского языка" под ред. Р. И. Аванесова). И нравственное чувство многих людей совершенно естественно возмутилось: как может Церковь, являющаяся для мира источником Божественных благословений, стать источником проклятий?Сугубая сложность состоит еще и в том, что богословский язык Церкви также многообразен. И, например, язык западного христианского богословия отличается от языка восточно-христианского, православного. В силу многих причин оказалось так, что интеллигенция России уже несколько веков лучше наслышана о западной богословской мысли и церковной практике, чем о своей, православной. Рясу православного священника чаще называют по-католически - сутаной. Вместо "батюшка" к нему обращаются на католический же манер "святой отец". И так - не только тогда, когда человек что-то принимает в церковном быте, но и тогда, когда он ищет причины для своего отталкивания от Церкви. Немалое число богословских формул, происходящих из западной схоластики и не органичных для православия, обжились в расхожих богословских представлениях нецерковной интеллигенции (о них речь шла выше - в главах о грехопадении и Искуплении).

Соответственно, со времен Льва Толстого стало уже традицией антиправославной полемики приписывать православию католические взгляды и практики. То, с чем сама наша Церковь не согласна и что она отрицает, ей же вменяется в вину.

И прорериховская пропаганда также вполне удачно воспользовалась богословским невежеством современников.

Один из пунктов расхождения православия и католичества - это как раз вопрос о том, что означает анафематствование. Православное богословие считает, что анафема - это отлучение от Церкви, отделение от таинственной жизни церковного тела. Католики именно в своем богословском, а не просто обыденном языке полагают, что анафема - это не только отлучение, но и проклятие.

В восприятии православной традиции публичное отлучение - это свидетельство о том, что Церковь не узнает своей веры и своей святыни в трудах или в жизни такого-то человека. Здесь нет желания зла отлучаемому, есть скорее предупреждение его ученикам. В латинской же практике анафема понималась именно как проклятие конкретного человека.

Отсюда родилось второе различие: православная традиция с древнейших времен считает, что Собор может вынести свое суждение о нецерковности людей, уже ушедших из земной жизни. Католическая традиция также с древнейших времен была убеждена, что анафематствовать можно только еще живых. Понятно, почему Запад был против анафемы умершим: если анафема есть проклятие, то получается, что наказывают мертвого. Но если анафема есть свидетельство о нецерковности того-то человека или учения - то это свидетельство может быть произнесено в любой момент.

Вроде понятно, что Собор Православной Церкви Чтобы понять, сколь велика разница между православным и латинско-рериховским пониманием анафемы, предлагаю сопоставить несколько текстов. Один - определение Синода об отлучении от Церкви Льва Толстого. Остальные же представляют собою экскоммуникационную практику католичества.

Самый ранний текст относится к XI веку. Его центральная часть звучит так: "Да будет проклят он солнцем, и луною, и звездами небесными, и птицами, и рыбами морскими, и четвероногими, и травами, и деревьями, и всеми Христовыми творениями! Да будет труп его оставлен на пожрание псам, и да не будет он погребен! Да ниспошлет Господь на него глад и жажду, и гнев и муки и напасти злых ангелов, пока не попадет он в глубины ада, где вечный мрак, неистощимый огонь, вечный дым, печаль без утоления и где изо дня в день растет всяческое зло!.. Да будут сыновья его сиротами, и жена его вдовою! Пусть сыновья его в содрогании нищенствуют, будучи изгнанными из жилищ своих!" 1800 .

Проходит столетие - и напутствия, которыми католическая церковь провожает людей, уходящих от нее, не становятся более евангельскими. В начале XII века епископ Рочестерский Эрнульф анафематствует так: "Властию всемогущего Бога Отца, Сына и Духа святого, и всех святых [далее идет обстоятельное перечисление нескольких десятков имен святых, от лица которых действует епископ] отлучаем сего злодея и грешника, и предаем анафеме, и изгоняем за порог святой церкви всемогущего Бога, дабы он предан был на вечные муки с Дафаном и Авироном, и со всеми, кто говорит Господу Богу: "Отойди от нас, ибо мы не хотим знать путей твоих". И как огонь угашается водой, так да угаснет свет его во веки веков, если он не покается и не загладит своей вины. Да проклянет его Бог-Отец, сотворивший человека! да проклянет его Сын Божий, пострадавший за нас! Да проклянет его Дух святый, ниспосланный нам во святом крещении! [далее вновь следует перечисление святых, участвующих в проклятии провинившегося]. Да проклянут его небеса и земля и все, что на них есть святого!". Здесь А. Гуревич, по книге которого я привожу этот текст, справедливо замечает: "автор "Рочестерского текста", забыв, кажется, о душе отлучаемого, обрушивает далее лавину проклятий на тело его". "Да будет он проклят, где бы он ни находился, - в доме или на поле, на большой дороге или на глухой тропинке, в лесу или в роще, или в храме! Да будет он проклят в жизни или в минуту смерти, за едой и за питьем, голодный, жаждущий, постящийся, засыпающий, спящий, бодрствующий, ходящий, стоящий, сидящий, лежащий, работающий, отдыхающий, мочащийся, испражняющийся и кровоточащий! Да будет он проклят во всех способностях своего тела! Да будет он проклят снаружи и внутри! Да будет он проклят в волосах главы своей! Да будет он проклят в мозгу своем! Да будет он проклят в темени, в висках, во лбу, в ушах, в бровях, в глазах, в щеках, в челюстях, в ноздрях [далее идет скрупулезное перечисление проклинаемых частей тела вплоть до ступней] Да не будет в нем ничего здорового!".

Уходят еще несколько веков. Анафема звучит над бедовой головой Джордано Бруно. У меня нет под рукой подлинных документов, поэтому воспользуюсь теми сведениями, что предоставляет светский историк В. С. Рожицын :

В смертном приговоре Бруно отсутствуют документы о процедуре проклятия. Сохранилась только ведомость о выплате вознаграждения епископам от 14 марта 1600 года. В ней говорится, что епископ Сидониа получил четыре скуди (в скуди - 25- 30 граммов серебра) за обряд отлучения от церкви и проклятия двух еретиков - Чиприано Кручиферо и Джордано Бруно, священников, осужденных и переданных в руки светского правосудия.

Обряд проклятия или церковной смерти отлученных состоялся 8 февраля 1600 года. Католическая Церковь обычно соблюдала церемониальный порядок при выполнении инквизиционных актов. Проклятие Джордано Бруно не было, в собственном смысле слова, действием инквизиции. Выполнение этого обряда поручалось епископу, не входящему в состав инквизиции, и представляло собой двойной акт "депозиции и деградации". Деградация - это извержение из сана. В католической практике бывает словесная и обрядовая "деградация". "Между реальной и вербальной деградацией существует много различий. Реальная происходит в исключительно торжественной обстановке. Она совершается лицами, облеченными высокой властью. Извергаемый облачается в одеяния и получает священные сосуды, соответствующие тому сану, из которого он извергается. Епископ последовательно снимает с него облачения. В заключение ему выбривают голову, произнося при этом надлежащие слова, внушающие ужас и трепет".

Вот как описывает обряд проклятия Джордано Бруно аббат иезуит Превитти: "Джордано Бруно привели к алтарю тащившие его за руки клирики. На нем были все облачения, которые он получал, соответственно ступеням посвящения, начиная от стихаря послушника и кончая знаками отличия священника. Епископ, совершавший церемонию снятия сана, был в омофоре, белом облачении с кружевами, епитрахили красного цвета и священнической ризе. На голове у него была простая митра. В руках он держал епископский жезл. Приблизившись к алтарю, он сел на передвижную епископскую скамью лицом к светским людям и народу. Джордано Бруно заставили взять в руки предметы церковной утвари, обычно употребляемые при богослужении, как если бы он готовился приступить к совершению священнодействия. Затем его заставили пасть перед епископом ниц. Епископ произнес установленную формулу: "Властью всемогущего Бога Отца и Сына и Святого Духа и властью нашего сана снимаем с тебя облачение, низлагаем, отлучаем, извергаем из всякого духовного сана, лишаем всех титулов". Затем епископ надлежащим инструментом срезал кожу с большого и указательного пальцев обеих рук Джордано Бруно, якобы уничтожая следы миропомазания, совершенного при посвящении в сан. После этого он сорвал с осужденного облачения священника, наконец, уничтожил следы тонзуры, произнося формулы, обязательные при обряде снятия сана".

Непременное условие церемонии церковного проклятия - присутствие осужденного. Если еретик к моменту вынесения приговора умирал, должен был присутствовать его труп или даже кости, вырытые из могилы. Скрывшегося или давно умершего еретика заменяло его изображение.

Поскольку В. С. Рожицын не приводит произносимые при отлучении "надлежащие слова, внушающие ужас и трепет", их приходится искать в других источниках. Возможно, это те слова, что были сказаны при анафематствовании Римом Лео Таксиля:

"Во имя всемогущего Бога-Отца, Сына и Святого Духа, Священного Писания, святой и беспорочной Девы Марии, Матери Бога, во имя всех славных добродетелью ангелов, архангелов, престолов, могуществ, херувимов, серафимов, во имя патриархов, пророков, евангелистов, святых преподобных, мучеников и исповедников и всех прочих, спасенных Господом, Мы провозглашаем, что отлучаем от церкви и анафематствуем того злодея, который именуется Леоном Таксиль, и изгоняем его от дверей Святой Божьей Церкви. И Бог-Отец, который сотворил мир, его проклинает; и Бог-Сын, который пострадал за людей, его проклинает; и Святой Дух, который возродил людей крещением, его проклинает, и святая вера, которой искупил нас Христос, его проклинает. И Святая Дева, Матерь Божия, его проклинает. И святой Михаил, ходатай душ, его проклинает. И небо, и земля, и все, что на них заключается святого, его проклинает. Да будет он проклят всюду, где бы он ни находился: в доме, в поле, на большой дороге, на лестнице, в пустыне и даже на пороге церкви. Да будет проклят он в жизни и в час смерти. Да будет проклят он во всех делах его, когда он пьет, когда он ест, когда он алкает и жаждет, когда он постится, когда он спит или когда он бодрствует, когда гуляет или когда отдыхает, когда он сидит или лежит, когда он ест, когда он раненый, когда истекает кровью. Да будет проклят он во всех частях своего тела, внутренних и внешних. Да будет проклят волос его и мозг его, мозжечок его, виски его, лоб его, уши его, брови его, глаза его, щеки его, нос его, кисти рук и руки его, пальцы его, грудь его, сердце его, желудок его, внутренность его, поясница его, пах его, бедра его, колени его, ноги его, ногти его. Да будет проклят во всех суставах членов его. Чтобы болезни грызли его от макушки головы до подошвы ног. Чтобы Христос, Сын Бога Живого, проклял его со всем своим могуществом и величием. И чтобы небо и все живые силы обратились на него, чтоб проклинать до тех пор, пока не даст он нам открытого покаяния. Аминь. Да будет так, да будет так. Аминь" 1806 .

Итак, по крайней мере до начала ХХ века дожила средневековая традиция отлучения через проклятие.

И эту латинскую традицию можно сопоставить со знаменитым "отлучением Льва Толстого". Вот полный текст Синодального определения от 22 февраля 1901 г.: "Изначала Церковь Христова терпела хулы и нападения от многочисленных еретиков и лжеучителей, которые стремились ниспровергнуть ее и поколебать в существенных ее основаниях, утверждающихся на вере во Христа, Сына Бога Живаго. Но все силы ада, по обетованию Господню, не могли одолеть Церкви святой, которая пребудет неодоленною вовеки. И в наши дни, Божиим попущением, явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой. Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно пред всеми отрекся от вскормившей его Матери, Церкви Православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь святая. В своих сочинениях и письмах, во множестве рассеиваемых им и его учениками по всему свету, в особенности же в пределах дорогого Отечества нашего, он проповедует, с ревностию фанатика, ниспровержение всех догматов Православной Церкви и самой сущности веры христианской: отвергает личного живого Бога, во Святой Троице славимого, Создателя и Промыслителя вселенной, отрицает Господа Иисуса Христа - Богочеловека, Искупителя и Спасителя мира, пострадавшего нас ради человек и нашего ради спасения и воскресшего из мертвых, отрицает бессеменное зачатие по человечеству Христа Господа и девство до рождества и по рождестве Пречистой Богородицы Приснодевы Марии, не признает загробной жизни и мздовоздаяния, отвергает все таинства Церкви и благодатное в них действие Святаго Духа, и, ругаясь над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из таинств, святую Евхаристию. Все сие проповедует граф Лев Толстой непрерывно, словом и писанием, к соблазну и ужасу всего православного мира, и тем не прикровенно, но явно пред всеми, сознательно и намеренно отторг себя сам от всякого общения с Церковию Православной. Бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. Ныне о сем свидетельствуем пред всею Церковию к утверждению правостоящих и к вразумлению заблуждающихся, особливо же к новому вразумлению самого графа Толстого. Многие из ближних его, хранящих веру, со скорбию помышляют о том, что он, в конце дней своих, остается без веры в Бога и Господа Спасителя нашего, отвергшись от благословения и молитв Церкви, и от всякого общения с нею. Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины. Молимтися, милосердый Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь" 1807 .

При желании можно и этот текст назвать "жестоким актом церковной реакции" 1808 . Но все же очевидно явное различие в понимании анафемы Православной Церковью и Римо-Католической.

В Православной Церкви нет обрядов лишения сана или отлучения. Нет "надлежащих слов, внушающих ужас и трепет". Обряд "анафемы" Толстому придуман Куприным для большей привлекательности соответствующего рассказа. Ни в одном из храмов не возглашалась "анафема" Льву Толстому. Все было гораздо менее торжественно и более прозаично: газеты опубликовали Послание Синода.

Вообще есть поразительный контраст между обстановкой православных благословений и прещений. Торжество венчания - и холодная бюрократия развода. Вступление в церковный брак есть мистерия, есть нечто ощутимо не-бумажное. Расторжение брака не имеет своего обряда и сводится лишь к получению нужной бумажки из епархиальной канцелярии. Ликование священнической хиротонии не имеет никакого обрядово-таинственного антагониста при лишении согрешившего священника сана. Теплота и свет крещения погашаются при отлучении от Церкви не молитвой, не обрядом, а простым сообщением: "Я больше не смогу Вас причащать"...

Этот контраст вхождения в церковную жизнь и исхода из нее настолько разителен, что В. Розанов полагал Определение Синода об отлучении Толстого чем-то неподлинным - ибо слишком уж "прозаична" была "бумажка о Толстом, им выпущенная" 1809 . То же самое чувство несоразмерности обстоятельств дарования благодати и потери ее привело в католичестве к мрачной романтике негативных обрядов (своего рода "черной магии").

Православие этого не сделало. И это вернее даже по-человечески. Минуту рождения любви люди помнят. А когда именно она погасла - заметить гораздо тяжелее. Даже момент, когда человек полюбил какого-то поэта или стихотворение, можно отчетливо вспомнить. А когда эти же строки впервые представились не более чем холодным пеплом - вспомнить почти невозможно. Так и момент потери веры определить гораздо сложнее, чем минуту ее рождения. И если эта потеря замечена, то что же еще остается сказать несчастному?.. И лишь если он свое неверие продолжает выдавать за церковную веру, можно сказать ему и другим: не обманывайтесь - в нем истинной веры нет, он живет вне Церкви.

Та процедура анафематствования, которая существовала в Русской Православной Церкви, описана в "Духовном регламенте" (то есть в тексте начала XVIII столетия). Если некий неправославно мыслящий человек не поддается увещеваниям священника или епископа, "тогда епископ повелит протодиакону в праздничный день в Церкви возвестить народу сими или подобными словесы: "человек, ведомый вам (имярек), таковым-то явногрешием именно соблазняет Церковь, и презорник гнева Божия является, и наставление пастырское, не единожды ему повторенное, с ругательством отметнул; того ради пастырь ваш (имярек) молит вашу любовь отческо, да вси помолитеся о нем благоутробному Богу, да умягчит его жестосердие, и да сердце чисто сотворит в нем, и преклонит его к покаянию. А которые ближайшее с ним имеете сообщение, увещевайте его, и умоляйте и единолично всякий и с прочими совокупно со всяким усердием, да принесет покаяние; и доложите ему, что аще неисправлен и презорлив пребудет до такого времени (время уреченно будет по рассуждению), то подпадет извержению от Церкви". И естьли уже и по сем непреклонен и упрям пребудет преступник, то Епископ и тогда не приступит еще к анафеме; но прежде о всем том, как деялось, напишет к Духовному Коллегиум: а от Коллегиум получив соизволение на письме, предаст явно грешника анафеме, составив такую или подобную формульку или образец, и протодиакону в Церкви при народе прочести повелев: "Понеже знаемый вам человек (имярек) таковым-то своим явным закона Божия преступлением соблазнил Церковь, и неоднократное пастырское увещавание к покаянию его ведущее презрел; последи же и отвержение его от Церкви, аще не покается, в слух народа извещенное уничтожив, пребывает доселе к жестокосердии своем, не подая надежды исправления своего, того ради Пастырь наш, по заповеди Христовой, данною себе от тогожде Господа властию, извергает его от общества Христианского, и яко непотребного члена, от тела Церкве Христовы отсецает, всем правоверным извествуя о нем, что он непричастен ктому есть даров Божиих, кровию Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа приобретенных нам, дондеже истинно от сердца не покается. И того ради запрещен и не благословен есть ему вход церковный, кольми паче святой и страшной тайны Евхаристии и прочиих Таин Святых и треб церковных участник он быти не может как в церкви, так и в дому своем и на коем либо ином месте. И аще бы в Церковь он вшел тайно или и явно, но силою; то большему осуждению подлежит, и многажде паче, аще коварно или насильно Таин Святых причаститися дерзнет, Священницы же да возбраняют ему всячески входа церковнаго; и аще не могут возбранить ему ради силы его, то кроме Литургии, да престают от всякой службы церковной, дондеже не изыдет. Також священницы да не ходят к нему с молитвою, благословением и Святыми Таинствы под лишением сана своего". Вестно же все буди, что он (имярек) точию единоличне анафеме сей подлежит, но ни жена его, ни дети и ни прочии домашнии его, разве бы и оные поревновать похотели его неистовству, и за сию наложенную на него клятву дерзнули бы гордо и явственно укорять Церковь Божию" 1810 .

Здесь мы видим, что анафема сближается с "клятвой" - но именно в смысле "запрещения": отлученному заклято входить в храм. Кроме того, из этого текста становится видно, что Синод, принимая решение об отлучении от Церкви Льва Толстого, не выдумывал нечто небывалое, но действовал именно по процедуре "Духовного регламента".

Далее "Регламент" предписывает текст анафемы вывесить на стенах собора или всех храмов епархии. Объявление анафемы не имеет литургического характера - это просто объявление о происшедшем церковному народу. Но само происшедшее событие отпадения некоего человека от Церкви носит характер таинственно-литургический: он не может причащаться в православных храмах. Итак, суть анафемы - в воспрещении причастия. А способ ее объявления народу зависит от обстоятельств. В петровские времена это было объявление на больших собраниях народа. Позднее для этого использовались газеты. От способа оповещения об анафеме суть происшедшего не меняется. Но во всяком случае мрачной романтики католических анафем здесь нет. Нет проклятий. И "анафема" есть просто "отлучение"; "отлучение" же есть свидетельство о том, что данный человек живет - вне Церкви.

Собственно "проклятие" в греческом языке выражается словом katara, но отнюдь не anathema. И в текстах Нового Завета katara и слова, производные от него, никогда не обозначают действий Церкви или христиан (см. Мф. 25,41; Мк. 11,21; Лк. 6,28; Иак. 3,9-10; 2 Петр. 2,14; Римл. 12,14; Гал. 3,10; Евр. 6,8). Более того, христианам запрещено katarasthe (проклинать) даже своих преследователей - Римл. 12,14. И даже "Михаил Архангел, когда говорил с диаволом, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: "да запретит тебе Господь" (Иуд. 1,9). Точно так же, как в Ветхом Завете еврейский глагол "бара" (творить) может описывать только действия Бога и никогда не имеет своим подлежащим человека - так же в Новом Завете katarasthe не может никто - ни человек, ни Ангел. Церковь не может проклинать, но она может отделять от себя тех, которые "не знают Бога", памятуя слова Апостола: "Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы" (1 Кор. 15,33).

Да, в латинской практике и, насколько можно судить, в древнееврейской, анафематствование есть больше, чем отлучение от Церкви. Но вновь скажу - Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, несомненно, следовал православному пониманию отлучения от Церкви, согласно которому отлучение от Церкви и анафема суть синонимы, и, соответственно, анафема не воспринимается как проклятие. Чтобы не быть голословным, приведу те определения этого церковного действия, которые встречаются в авторитетных богословских источниках православной Церкви.

1. Анафема (1 Кор. 16,22) (заклятие, отлучение). Под сим словом в общем смысле разумеется обречение какого-либо животного, лица или места конечной гибели и Божескому отмщению (Лев. 27,28; Нав. 6,16). В более тесном смысле под словом анафема в древней Церкви разумелось отлучение от Церкви или исключение из общества верующих еретиков или нераскаянных грешников. В еврейской языке слово анафема обозначается словом херем . - Иллюстрированная полная популярная библейская энциклопедия. вып.1. Труд архим. Никифора. - М., 1891, с. 47.

2а. Анафема (от греч. anathema). Семьдесят толковников в своем переводе Библии с еврейского усвоили чтение anafema и переводили им еврейское херем. Но в содержание этого понятия у евреев входит не только признак посвящения Богу и неприкосновенности дара, вследствие его святости, но и признак дара Богу для умилоствления и уничтожения. Этот второй признак в переводе семидесяти толковников вошел в понятие anafema. С преобразованием представления о Боге в послепленный период изменилось и содержание понятия анафемы. Оно обозначает теперь отлучение. Синагогальная практика выработала два вида исключения из общины: отлучение просто и отлучение с проклятием - херем. В Новом Завете слово anathema употребляется прежде всего апостолом Павлом. Он считается с установившимся его значением, но не употребляет его намеренно, когда, например, заходит речь об отлучении коринфского кровосмесителя, желая, очевидно, показать, что христианское отлучение есть нечто иное по сравнению с синагогальным (1 Кор. 5,13). Правила апостольские не пользуются для выражения своих прещений словом anathema, а употребляют термины kathaireisthos aphorizestho. Слово anafema входит в употребление с 4 века (соборы эльвирский и лаодикийский) и становится господствующим со времени халкидонского собора (451). Подробнее см. Отлучение. - Анафема. // Новый энциклопедический словарь. Т. 2. Издание Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. - СПб., б.г., ст. 529-530.

2б. Отлучение. В христианской церкви отлучение существовало уже на самых первых порах, как видно из слов И.Христа о преслушавших церковь, которые должны сделаться для нее "яко же язычник и мытарь". Ап. Павел повелевает (1 Кор. 5,11) членам церкви не есть и не пить (т. е. не иметь общения) с блудниками, лихоимцами, идолослужителями, злоречивыми, пьяницами, хищниками. Апостольское 72 правило узаконяет О. для похищающих церковный воск или елей. Последствия христианского О. состояли в исключении отлученного от участия в общественном богослужении, вечерях любви и таинствах; имена отлученных вычеркивались из диптихов, христиане не называли их братьями и не давали им братского лобзания. Действие О. в первобытной церкви не лишало отлученного гражданских прав. Общение с отлученным рассматривалось как преступление, наказываемое также О. Отлученный в одной церкви не мог быть принимаем в общение другою (21 правило халкидонского собора и 8 правило собора карфагенского)... По правилу митрополита Иоанна О. подвергаются державшиеся идолопоклонства, виновные в многоженстве, одновременном и последовательном, продающие своих слуг-христиан поганым, кровосмесники, не причащавшиеся, употребляющие мясо в великий пост. О. состояло в признании отлученного чуждым церкви, пока он не оставит грех свой. Правило митрополита Кирилла лишает отлученного, после его смерти, молитв иерейских и погребения близ церкви; оно грозит отлучением держащимся бесовских обычаев, в праздники творящим позоры со свистанием и кличем, бьющимся дрекольем до смерти и т. п. Стоглавый собор понимал О. в смысле недопущения к богослужению и отказа в принятии каких-либо приношений для церкви от отлученных. "Духовный регламент" Петра I различает О. великое и малое. О. великое назначалось после безуспешных священнических увещаний, за открытое хуление имени Божия, Св.Писания, церкви, за уклонение от причащения в течение более года, и состояло в том, что, по определению синода, отлученному запрещался вход в церковь и общение ея таинств; если бы он силою или хитростью проник в храм, то, доколе он в нем находился, богослужение приостанавливалось. - Отлучение. // Новый энциклопедический словарь. Т. 22. Издание Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. - СПб., 1897, ст. 429-430.

3. Аnathema (anatithemi, соб. то что отставлено, отлучено ) анафема, отлучение, проклятие. - А. Д. Вейсман. Греческо-русский словарь. - СПб., 1899, с. 86.

4. Анафема. По производству от греческого anatithemi - полагаю вверх, отделяю, слово анафема означает все выделенное из круга житейского обихода, дар, пожертвование. В этом смысле оно употребляется греческими классиками - Гомером, Софоклом, Геродотом, автором 2 книги Маккавейской (9,16) и евангелистом Лукою (21,5). Но так как вещь, посвященная Богу, то есть анафема, чужда житейскому употреблению, и человек-анафема чужд человеческому обществу, то с данным выражением стали соединять понятие отлучения от общества. С подобным значением оно встречается у Ездры (1 Езд. 10,8) и ап. Павла, когда он выражает желание быть отлученным (anathema einai) от Христа за братьев своих по плоти (Рим. 9,3), произносить отлучение (anathema esto) тем, которые учат не так, как они, наученные Богом (Гал. 1,8-9) и предает отлучению (eto anathema) не любящих Господа Иисуса (1 Кор. 16,22). Такой именно смысл усвояет словам ап. Павла Иоанн Златоуст: "Послушай, замечает он, что говорит Павел: аще кто не любит Господа Иисуса, анафема да будет. Как никто не смеет касаться без нужды руками или приближаться к анафеме, предложенной Богу, так и оторванного от церкви апостол в противоположном смысле называет сим именем. К анафеме никто не смел приближаться из уважения, с отрезанным же прерывали связь по другому противоположному чувству. В обоих случаях одинаково прерывается связь, и предмет делается для людей чуждым. Но одного остерегаются потому, что оно посвящено Богу, а другого потому, что отчуждено от Бога, оторвано от церкви. В последнем смысле сказал апостол Павел: я желал бы сам отлучен быть от Христа за братьев". С значением "отлучение" слово анафема перешло от апостолов в христианскую церковь позднейшего времени... Подвергшийся анафеме, если он был жив, всецело извергался из церкви, лишался права участвовать в таинствах, молитвах и общественном богослужении, и при том не в одной какой-либо поместной церкви, но и всех, без исключения; если он был мертв, то его имя исключалось из диптихов... Как ни сильно было по своим последствиям отлучение, оно совершалось без всякой торжественности или особых обрядов. Епископ с клиром или собор составлял определение, в котором отлучал от церкви известное лице, и сообщал об этом определении другим церквам... В истории отлучения анафематствования 7 Вселенского собора имеют то значение, что легли в основу богослужебного чина православия. Во все времена в нем указывается 1) выносить для поклонения и целования иконы, 2) возносить благодарение Богу за торжество церкви над ересями, 3) произносить исповедание веры, 4) провозглашать анафему еретикам и 5) многолетие живым защитникам церкви и вечную память умершим. - А.Петровский. Анафема. // Православная богословская энциклопедия. - СПб., 1900, т. 1.

5. Анафема от anathema, anaphora - возложение, (anatithemi, tithemi - класть; ana - вверх); возложение, приношение, посвящение божеству. Главное - идея изолированности по отношению к сфере бытового, несакрального. Это значение изолированности, изъятия далее развивалось в двух направлениях: изолированность как благая посвященность и изолированность как отторжение от сакрального, от божества. В Новый Завет вошло второе значение. "Да будет анафема" - "да будет изолировано". Проклятие - kathara - предполагает полное отлучение с элементом отомщения отлучаемому, кары ему, то есть в проклятии отчетливо присутствует идея кары. Анафема - более нейтральная и безэмоциональная констатация несопрягаемости предаваемых анафеме с предающими. Анафема - это не карательная, а скорее даже воспитательная, даже профилактическая мера - как больного заразной болезнью изолируют от здоровых совсем не в целях наказания, не в целях покарать за сам факт болезни. В контексте Нового Завета анафема приобретает идею помощи отлучаемым, оказания им блага, спасения их, т. к. попадающие под анафему лишаются тем самым возможности "соблазнять малых сих", что есть величайший грех. То есть анафема есть своего рода лекарство для больного. - Griechisch-Deutsches Worterbuch zu den Schriften des Neuen Testaments und der ubrigen urchristlichen Literatur. Von Walter Bauer. Berlin, 1963.

6. Анафема - отлучение от общины верных и предание суду Божию; тот, кто подвергся такому отлучению. - Краткий церковнославянский словарь. // Настольная книга священнослужителя. Т. 4. - М., 1983, с. 613.

7. Анафема, заклятие, отлучение - от семитского корня херем - отделять, оставлять исключительно для религиозного употребления. В русском переводе Библии слово "херем" переводится в Ветхом Завете - заклятие, а в Новом Завете - анафема... В устах иудеев в клятвенных формулах (Мк. 14,71; Деян. 23,12) оно имеет значение призыва проклятия против себя самого в случае нарушения клятвы. У апостола Павла - это формула, которая выражает суд Божий над неверными (Гал. 1,8; 1 Кор. 16,22). Когда же он говорит: "Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян" (Рим. 9,3-4), он уточняет, что А. для христианина - это отлучение от Христа. - Богословско-литургический словарь. // Настольная книга священнослужителя. Т. 4. - М., 1983, сс. 661-662.

8. Анафема - отлучение в древней христианской церкви отвергающих или извращающих основные истины веры, исключение из общества верующих, удаление от общения с верующими. В таком смысле объявлялась анафема или отлучение еретикам или нераскаянным грешникам. - Полный православный энциклопедический словарь. Т. 1. - М., 1992, с.155.

9. Говоря об иерархах, принявших еретическое исповедание веры (промонофелитский Типос), преп. Максим Исповедник сказал: "Они много раз сами себя отлучили от Церкви и изобличили в неправомыслии" 1811 .

10. Каноническое право православной Церкви предупреждает: в случае тяжких грехов епископ или клирик должен быть лишен сана, а мирянин - отлучен от Церкви. Если бы анафема была проклятием, то было бы странно, что епископ лишь лишается своей должности, продолжая оставаться членом Церкви, тогда как на голову гораздо менее виновного мирянина обращаются все силы ада. При этом церковные авторы всегда подчеркивали , что лишение сана есть гораздо большее наказание, чем отлучение мирянина: ведь мирянин может быть возвращен в церковь, а лишаемый сана расстается с ним навсегда. Стоит заметить, что Второе правило 4 Вселенского собора прямо употребляет слово "анафематствование": ему подлежат те, кто за деньги пытается приобрести священнический сан.

11. В 754 г. в Константинополе состоялся иконоборческий лжесобор. Хотя он существенно исказил церковное предание во многих своих суждениях, он, однако, сохранил в своей процедуре именно православное понимание анафемы. О людях, не согласных с его постановлениями, этот собор постановил: "если это будут епископы или клирики, да будут чужды епископства, а клирики клира; если же они монашествующие или миряне, то да будут анафематствованы" 1813 . Сама эта анафема наложена (на православных иконопочитателей) неверно, но в данном случае этот текст представляет для нас интерес в качестве свидетельства о том, что в восточно-христианском сознании этого времени слова "отлучение" и "анафема" бытовали как синонимы..

12. В Евангелии есть слова Христа: "Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь" (Мф.18, 15-17). Крупнейший исследователь церковного права еп. Никодим Милошевич по этому поводу замечает: "это место св. писания говорит нам, в чем состоит сущность церковных наказаний" 1814 . Сущность этих наказаний, как мы видим, в том, что христианин, вновь ставший язычником, начинает восприниматься христианами именно как язычник. На него распространяется Христова же заповедь об отношении к нему (как к любому человеку и прежде всего к врагу) с любовью. Но он уже не составляет одно духовное целое с остальными христианами. "Основатель церкви, упомянув средства, которые должно употреблять для исправления преступника закона, объявил, что при упорстве его следует лишить общения с церковью, исключить из церкви и считать чуждым ей. В лишении общения с церковью состоит, следовательно, последнее и потому самое высшее наказание, которое церковный суд может налагать на лиц, преступивших ее законы. Под именем общения понимаются все права, получаемые человеком со вступлением его в церковь, и в частности право пользоваться благодатными дарами церкви, из которых высшим является таинство св. причащения" - продолжает сербский канонист .

13. Кроме того, можно прислушаться к тому, что говорят об анафеме как высшем церковном наказании богословы - специалисты в области канонического права.

"Сущность церковных наказаний состоит в том, что преступник церковных канонов лишается всех или только некоторых прав и благ, находящихся в исключительном распоряжении Церкви. Отсюда и общее название этих церковных наказаний: отлучение (aphorismos, excommunicatio). Оно может быть или полное - состоящее в совершенном исключении из числа членов Церкви (anathema, excommunicatio major), или неполное, когда виновный лишается только некоторых прав и благ, находящихся в церковном распоряжении", - пишет А. С. Павлов .

Только что цитированный еп. Никодим полагает, что "наказания, налагаемые церковью на мирян, до их полного обращения - не наказания, в строгом смысле, а епитимии, и она принимает в свое общение даже таких преступных мирян, которые подверглись самой высшей мере наказания - анафеме, если только они искренне раскаются и исполнят предписанные епитимьи" 1817 . По мнению еп. Никодима, анафема тем отличается от отлучения от таинств, что 1) совершается гласно, а не на исповеди; 2) лишает анафематствованного права на общение с православными христианами не только в таинствах, но и в быту и 3) в христианских государствах влечет за собой репрессивные меры со стороны государственной власти . Можно осуждать привычную для теократического сознания апелляцию к светским властям, но нельзя не заметить, что все же никакого "проклятия" здесь и близко нет.

Наконец, современный канонист, преподаватель Московской Духовной Академии протоиерей Владислав Цыпин так пишет об анафеме: "Великим отлучением, анафемой, поражают только за самые тяжкие преступления: ересь, вероотступничество, святотатство. Великое отлучение заключается в совершенном исключении преступника из Церкви. Но и анафема все-таки не утрачивает характера врачевания, ибо она не является неотменяемой карой. Если анафематствованный грешник раскается в содеянных им преступлениях, то он не может быть жестокосердно отвергнут Церковью. Согласно 52-му Апостольскому правилу, "аще кто, епископ или пресвитер, обращающегося от греха не приемлет, но отвергает: да будет извержен из священного чина. Опечаливает бо Христа рекшаго: радость бывает на небеси о едином грешнице кающемся" 1819 .

Итак, слово "анафема" имело смысл "проклятия" только в иудаизме и, отчасти, в католичестве , но отнюдь не в православии. Православному сознанию настолько претит желание духовного и физического зла человеку, что один из богословов полагает, что библейский смысл даже такого слова как "проклятие" не следует понимать как насылание зла на человека - "Проклятие означает только, что нечто предоставляется своей судьбе, лишается поддержки: "проклинаю" - значит "отлучаю". Так что делать пугало и даже и из такого слова как "проклятие" совсем не следует. Это страшное слово, но оно не обнаруживает никакой активной жестокости. И если Судия говорит грешникам "проклятые", то это значит только: отлученные от Меня, предоставленные самим себе" 1821 .

Зачем же после ухода еретика бывает нужно гласное объявление об его отпадении от Церкви? Чтобы ответ на этот вопрос стал яснее - предварим его другим: зачем в Церкви существует противоположная практика канонизации святых? "Церковная канонизация, акт, обращенный к земной церкви, руководствуется религиозно-педагогическими, иногда национально-политическими мотивами. Устанавливаемый ею выбор (а канонизация и есть лишь выбор) не притязает на совпадение с достоинством иерархии небесной", - пишет Георгий Федотов . Андрей Рублев, очевидно, пребывал в Царстве Христовом с момента своего преставления, а не с 1988 года - года, когда церковный Собор объявил о его канонизации. Господь Сам дает венцы Своим чадам, не дожидаясь решения церковных властей. Церковь же некоторых (далеко не всех и очень немногих) из Христовых слуг гласно являет миру в качестве образца для подражания. Это именно педагогический акт. У святого не прибавляется небесной радости от его земной канонизации, но пред глазами живущих людей важно востеплить еще одну свечечку чистой жизни, указать еще один путь ко спасению.

То же самое можно сказать и о людях, отпавших от Церкви. Само их отлучение совершается не в момент, когда об этом заявляет церковная иерархия. Оно происходит раньше, когда некоторая страсть (интеллектуальная, душевная или плотская) втискивается между человеком и Церковью. Если в таком состоянии отчужденности и противления Евангелию и Церкви человек оканчивает свой земной путь, его посмертная судьба определяется сразу по его кончине. На языке богословия это называется "частный Суд Божий" - когда образ той вечности, в которую направил себя человек своими земными делами, приоткрывается ему вскоре после его кончины. И это его прикосновение к Вечному происходит еще как бы вне очевидной связи с судьбами всего мира, всего человечества (которые определятся на всеобщем, Последнем Суде).

Бог ищет - живо ли еще в этой душе то место, куда может привиться Истина, есть ли там такая жизнь, которая может вечно исполняться в причастии ко Христу. Господь хочет всем спастись, следовательно, и вам... "У Бога есть одна мысль и одно желание - миловать и миловать, - говорит свят. Феофан Затворник. - Приходи всякий... Господь и на страшном суде будет не то изыскивать, как бы осудить, а как бы оправдать всех. И оправдает всякого, лишь бы хоть малая возможность была" 1825 .

Но если вся жизнь человека прошла в противлении Христу, если постоянное нарушение Его заповедей привело к разрушению самой души - Божий Суд, удаляющий грешника от Вечной Радости, происходит сразу же по кончине. "Уделом таковых будет мучение или вернее сказать, отвержение от Бога и стыд в совести , которому не будет конца" (св. Григорий Богослов) 1826 . Для них Сам Христос может оказаться страшен - ибо именно к Нему, к лику Божией любви, была обращена мольба некоего духа: "Умоляю Тебя, не мучь меня!" (Лк. 8, 28).

Тот, Кто есть сама Радость, Кто говорит своим ученикам: "радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна" (Ин. 15,11), - Он мучит Собою духов зла и ими одержимых.

Именно в теософии есть вполне яркие описания "нижних миров", многочисленных адов, кармических тюрем (Беспредельное, 462). Православное богословие (вновь повторю - надо отличать православное, святоотеческое Богословие от обыденных представлений и от прикладной амвонной моралистики) о тайне мучения в Царстве Любви мыслит так: "Говорю же, что мучимые в геенне поражаются бичом любви. И как горько и жестоко это мучение любви! Ибо ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучение вящще всякого приводящего в страх мучения; печаль, поражающая сердце за грех против любви, язвительнее всякого возможного наказания. Неуместна человеку такая мысль, что грешники в геенне лишаются любви Божией. Любовь есть порождение ведения истины, которое дается всем вообще. Но любовь силою своею действует двояко: она мучит грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселит собою соблюдших долг свой. И вот, по моему рассуждению, таково геенское мучение - оно есть раскаяние" (преп. Исаак Сирин) 1827 .

Господь решит - сможет ли Он Свою любовь вместить в душу человека, или та уже неспособна к такому. Господь до решений Соборов, иерархов, священников и богословов уходит из сердца того человека, что прислонил свою жизнь к силам смерти. Собственно, эта Богоставленность порождается христоборцем еще при его земной жизни. Сразу после смерти становятся очевидны ее последствия.

Публичное слово Церкви, обличающее еретика, нужно лишь в том случае, если и после его кончины его идеи продолжают распространяться, причем принимаются несведущими людьми как христианское, церковное учение. Негоже проповедовать антихристианские взгляды, делая вид, что они как две капли воды похожи как раз на христианство. Как при посмертной канонизации святого Церковь указывает на возможный путь спасения, так при посмертном отлучении еретика она предупреждает о пути погибели. Как канонизация святого не есть "награда" для него, так и посмертное отлучение не содержит в себе никакого сугубого наказания. У Бога все произошло уже прежде.

Но если начатое ересиархом разрушительное дело продолжает обитать на земле, то Церкви никогда не поздно гласно предупредить о том, что этот путь привел к погибели и его самого, и его последователей. Это важно не столько для мертвых, сколько для живых. И вот, чтобы пробиться хотя бы не к сердцам, но и к ушам людей, Церковь бывала вынуждена совершить акт, который каждый раз дается ей с болью.

Публичный отказ Церкви от соучастия в молитвах с некоторым человеком (который и так уже сам вышел из Церкви) может сделать серьезнее отношение других людей к религиозной рельности.

Яков Кротов однажды остроумно заметил, что через зеркало современных СМИ Церковь видна лишь подобно "человеку-невидимке". Как уэллсовского персонажа люди замечали только по грязи, что прилипала к его ногам, так и Церковь привлекает к себе внимание средств массовой информации лишь каким-либо скандалом. О нормальной жизни Церкви, о ее молитве и надежде, о ее неприметном воссоздании писать как-то неинтересно, несюжетно. А вот, скажем, отношения Глеба Якунина и Синода (вопрос, который в самой Церкви весьма мало кого интересует) можно прослеживать по законам рубрики "Светская жизнь", не обременяя себя ни богословскими, ни церковно-историческими познаниями.

Поскольку такова реальность газетного мира, то глупо на нее лишь просто сетовать. Лучше попробовать использовать знание этой реальности для нужд проповеди. Я хочу сказать, что если Церковь не может привлечь к себе пристальное внимание СМИ иначе как скандалами - она должна уметь эти скандалы создавать сама. Ничего слишком уж неблагочестивого в этой мысли нет. Достаточно вспомнить, что в знаменитом стихе ап. Павла о Распятом Христе, Который есть "иудеям соблазн и эллинам безумие", русское слово "соблазн" переводит греческое слово skandalon. А с другой стороны, научились же физики использовать энергию направленного взрыва, да и философы еще со времен Диогена время от времени задирали публику, чтобы "понудить читателя к пониманию".

"Скандал" сам по себе вряд ли может многих убедить, но он способен весьма многих осведомить о реальной позиции Церкви по конкретному вопросу. "Скандал" - это заявление, идущее вразрез с той интеллектуальной модой, которая в данный момент считается "общественным мнением", и потому он привлекает к себе внимание. Если такое заявление делает Церковь - она это делает не для того, чтобы всех убедить в правоте своей позиции, но для того, чтобы по крайней мере всех оповестить о ней.

Да, у нецерковных людей есть юридическое право на проповедь нехристианских систем мировоззрения. Но и у Церкви есть право при встрече с суррогатами предупреждать: это подделка. Церковь имеет право на полемику, имеет право отвечать на обвинения, которые высказываются в ее адрес и имеет право не допускать к своим таинствам людей, которые кощунственно к этим же таинствам относятся.

Это свидетельство и высказала Церковь после долгого, даже слишком долгого, затянувшегося на несколько десятилетий, молчания.

Когда в начале ХХ века Синод сделал аналогичное заявление о том, что Лев Толстой своими антихристианскими убеждениями поставил себя вне Церкви, графиня София Толстая ответила довольно раздраженным письмом: "Прочитала вчера в газетах жестокое распоряжение синода об отлучении от церкви мужа моего... Горестному негодованию моему не было пределов" 1828 . В ответ один православный интеллигент вполне резонно заметил: "Но позвольте, графиня: что такое случилось? Разве Вы до сего дня, до дня опубликования синодального определения, вовсе не знали, что пишет и печатает Ваш супруг? Почему же он может всячески поносить Церковь, издеваться над нею и ее святынями, кощунствовать, оскорблять совесть верующих, а Церковь не может сказать спокойно своим верным чадам: берегитесь Толстого, он сам себя отлучил от Церкви? Если это кажется для Вас неожиданным, то приходится лишь удивляться вашей недальновидности. Негодовать на то, что Церковь спокойно сделала предостережение своим чадам от заблуждений, какие распространяет ваш муж, что она открыто объявила пред целым светом, что он прервал с нею общение, что поэтому и она не считает его своим членом, что она приглашает всех верующих даже к молитве, чтобы Господь вразумил Вашего мужа - негодовать на это, простите: по меньшей мере непонятно".

Одно ли и то же - веровать в Бога Творца или исповедовать материализм? Все ли равно - исповедовать тайну Боговоплощения или же утверждать, что "понимать Христа Богом и молиться Ему - величайшее кощунство"? Относится ли к числу "обрядовых мелочей" различие в понимании молитвы Толстым ("молитва есть напоминание себе о смысле жизни") и живым, религиозным пониманием молитвы как реального обращения человеческой личности к Личности Творца?

Имел бы право Лев Николаевич возмутиться, если б узнал, что его обозвали "зеркалом русской революции"? (А кстати, может, и в самом деле - "зеркало"? Комиссары, громившие храмы и из церковных риз делавшие портянки, не глазами ли Льва Николаевича смотрели на храм?).

Вот так же и церковные люди выступают с возражениями, когда их вера, вера апостолов и Отцов Церкви, вера Евангелия и вера оптинских старцев подвергается осмеянию или ложным перетолкованиям.

В храмы приходит немало людей, зашедших туда по наводке колдунов-"целителей". Они не Христа ищут и послали их туда "подзарядиться Космосом" или "почистить карму". И церковные люди просто обязаны объяснять этим людям, что храм - это не "космодром". Им надо объяснять, что их просто обманули, что путь ко Христу лежит совсем иначе - мимо "целителей", мимо знахарей, мимо астрологов.

Точно так же тем действительно уже многочисленным людям, которые полагают, что православность (понимаемую скорее чисто этнографически) можно сочетать с теософией, Церковь должна была пояснить: не обманывайтесь. У Христа нет общения с магами.

В том, что Церковь уносит Чашу с искупительной Кровью Христа от тех, кто не считает ее таковой - рериховские публицисты видят чуть ли не хулиганство - "Ясно, что долбя дубинкой по головам инаковерующих, отлучениями, запретами, и угрозами, - не причащать, не крестить, не отпевать (так нам обещал А. Кураев) - дело не поправить". Помилуйте, да где же здесь дубинка? Тайная Вечеря потому и была тайной , что язычники и нехристиане на нее не были приглашены. То, что Спаситель не позвал на эту Вечерю иудеев - означает ли, что Он носился по улицам Иерусалима, "долбя дубинкой по головам инаковерующих"?

Можно ли сказать, будто Христос прибег к репрессиям только на том основании, что Он причастил только апостолов, а не римских легионеров? А ведь по В. Сидорову так именно и получается: "Церковь испугалась. Постановление Архиерейского Собора свидетельствует, что она стала на порочный путь запретительных, репрессивных мер".

Церковь не наказывает отлучением от себя, как не наказывает больного врач, ставя ему диагноз.

Отлучение от Церкви и есть диагноз: душа человека поражена гангреной, опухоль гордыни начала застилать глаза несчастному настолько, что он уже не видит неба, не видит ничего, кроме себя самого и своей "правоты". Именно это - "гордыню" увидел в Толстом оптинский старец.

Ту же болезнь в душе Льва Толстого увидела Александра Андреевна Толстая: "он издевался над всем, что нам дорого и свято... Мне казалось, что я слышу бред сумасшедшего.... Наконец, когда он взглянул на меня вопросительно, я сказала ему: "Мне нечего вам ответить; скажу только одно, что, пока вы говорили, я видела вас во власти кого-то, кто и теперь еще стоит за вашим стулом". Он живо обернулся. "Кто это?" - почти вскрикнул он. - "Сам Люцифер, воплощение гордости".

И не та же ли страсть богоборческой гордыни понуждает оккультистов называть себя самих "христами"?

Идеология, рожденная гордыней, не может соединить людей, она лишь будет все более и более их разъединять. Так Лев Толстой, призывавший всех людей к миру и пониманию, к соединению и солидарности, именно в духовной области не смог почувствовать себя единым с народом Божиим, с апостольской Церковью. Толстой был готов собирать "крупинки мудрости" в Китае и в Индии. И лишь духовной мудрости православия не хотел он замечать.

И проповедь Рерихов привела не к объединению людей, а всего лишь к появлению еще одной религиозной группы, противопоставляющей себя всем остальным и всех, кроме себя, именующей "невеждами".

Душа даже самого одаренного человека может быть поражена духовной болезнью. В конце концов какая разница, чья это душа: гениального писателя или портового грузчика?! Страсти всюду действуют одинаково, разве что художнику надо быть особенно настороже, ибо обостренно чуткая и впечатлительная его душа может легче души "простолюдина" поддаться на зов страсти. Да, гении тоже болеют, и душа у таких людей нуждается в той же благодатной защите, что и любой человек. Рерихи, как ранее Толстой, эту защиту отвергли. Почему же духовная болезнь в их душах должна была протекать как-то иначе, чем в душе запойного крестьянина или неискреннего монаха?

Но когда эта болезнь стала опасной для окружающих, когда они стали износить из своих душ слово, отмеченное не-Христовым духом, Церковь должна была предупредить всех православных о небезопасности взглядов семьи художников: любое поклонение твари вместо Творца есть отречение от Бога, а вытекающее из этого отречения заигрывание с оккультными духовными силами чревато серьезнейшими опасностями и для самого увлекшегося человека, и для тех, кто живет рядом с ним.

Не определением Собора эти люди отлучены от Церкви, но своими собственными действиями они противопоставили себя всем христианам.

Анафема не возглашается посторонним. Лишь если люди, считающие себя членами Церкви: вдруг начали принимать эту идею и даже проповедовать ее как вполне христианскую - Церковь должна предупредить: это не мое!

Диакон Андрей Кураев

Анафема [греч. ἀνάθεμα – отлучение от Церкви] – это отлучение христианина от общения с верными и от святых таинств, применяемое в качестве высшей церковной кары за тяжкие прегрешения (прежде всего за измену Православию и уклонение в ересь или раскол) и соборно провозглашаемое.

Церковную анафему не стоит путать с отлучением (ἀφορισμός) – временным запретом человеку участвовать в церковных таинствах – наказанием за совершенные проступки:

воровство, блуд (Ап. 48), участие в получении церковной должности с помощью взятки (Ап. 30) и т. п., не требует соборного решения и не нуждается в соборном провозглашении для вступления в силу.

Смысл анафемы

интервью протоиерея Максима Козлова газете “Труд ”

Видимо, отец Максим, разговор естественно начать с выяснения значения самого термина «анафема». Большая советская энциклопедия утверждает, что в христианстве это «церковное проклятие, отлучение от церкви». Так ли?

- «Анафема» - слово греческое, восходит к глаголу «анатифими», означающему «возлагать, предавать кому-либо что-либо». Анафема - то, что отдано, вручено в абсолютную волю, в абсолютное владение кому бы то ни было. В церковном же значении анафема - то, что предано на окончательный суд Божий и о чем (или о ком) Церковь уже не имеет ни своего попечения, ни своей молитвы. Объявляя кому-то анафему, она тем самым открыто свидетельствует: данный человек, пусть даже и именует себя христианином, таков, что своим мировоззрением и поступками сам удостоверил - к Церкви Христовой он не имеет никакого отношения.

Так что анафема - это никакое не «проклятие церковное», как вслед за Большой советской энциклопедией считают иные люди или безграмотно трактуют мирские СМИ; это и не отлучение от Церкви в светском понимании этого термина. Конечно, преданный анафеме уже не вправе участвовать в жизни Церкви: исповедоваться, причащаться, быть на богослужениях. Но отлучение от церковного общения, как таковое, бывает и без анафемы. По нашим канонам, тяжко согрешивший может на известный срок отстраняться от участия в церковных Таинствах… Поэтому анафема означает не просто отлучение, а свидетельствование Церкви о том, о чем виновный, со своей стороны, давно сам знал и был в том утвержден: его мироощущение, позиции и взгляды с церковными никак не совпадают, никак не соотносятся.

Верно ли, что впервые все вероотступники были преданы анафеме в IX веке, после победы Церкви над ересью иконоборчества?

Это не совсем так. Уже в апостольских посланиях говорится о предании анафеме тех, кто не исповедует Христа Сыном Божиим, считая Его всего лишь мудрым учителем нравственности или неким идеальным пророком. Святой апостол Павел писал: «Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема». Анафемы объявлялись, конечно, и на Вселенских Соборах. Так, в IV веке был осужден пресвитер Александрийской церкви Арий, отрицавший, что Сын Божий во всем равен Отцу. В V веке такая же участь постигла константинопольского патриарха Нестория, ложно учившего о соединении Божественной и человеческой природы во Христе. Такие церковные суды были вплоть до VII Вселенского Собора, на котором были преданы анафеме иконоборцы.

В 842 году в Греческой Церкви в первое воскресенье Великого поста был впервые совершен в знак победы над всеми ересями, осужденными на Вселенских Соборах, и вообще над всеми нечестивыми антихристианскими учениями. Богослужебный чин этого праздника включал в себя, во-первых, провозглашение вечной памяти подвижникам благочестия, защитникам веры, во-вторых, провозглашение многолетия царям, патриархам и иным ныне сущим защитникам веры и, наконец, объявление анафемы главнейшим ересям и их носителям.

- Этот праздничный чин и сейчас совершается в нашей Церкви?

Признавая его одним из величайших русских писателей, Церковь вместе с тем не могла умолчать о религиозных заблуждениях писателя, ибо «молчанием предается Бог». Только не нужно представлять то событие по известному рассказу Куприна, с амвонов русских церквей анафема «боярину Льву» никогда не провозглашалась - это художественный домысел автора. В действительности же очень выдержанное Синодальное определение от 22 февраля 1901 года было свидетельствованием собственных взглядов писателя. Он к тому времени в своих религиозно-философских исканиях сам пришел и к отрицанию необходимости Церкви и ее Таинств - Крещения, Исповеди, Причастия, и к отрицанию основного постулата христианства - что Христос является действительно Сыном Божиим. Наконец, писатель дерзнул составить «Евангелие, изложенное Львом Толстым», в гордыне своей считая, что он лучше всех из живших на протяжении девятнадцати веков до него, лучше всех понял, чему учил Христос… «…Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею…» - говорилось в церковном определении. Напомню, что Лев Николаевич незадолго до смерти был в Оптиной пустыни, но войти в келью старца так и не решился, а в дальнейшем уже оптинского старца не допустили к умиравшему писателю. Так что окончательным для него был суд Божий.

- А чем объясняется предание анафеме такой личности, как гетман Мазепа?

Не только он, изменник Отечества, но и Гришка Отрепьев, и Степашка Разин были отлучены от Церкви не по вероучительным основаниям, а как враги государства. В те времена существовало принципиальное понимание «симфонии властей» - церковной и светской. Первая заботилась о нравственном здоровье народа, вторая - о безопасности государства и защите самой Церкви. Всякий, кто восставал против государства, восставал не только против монархии, но против Державы, на протяжении веков являвшейся оплотом вселенского Православия. В силу этого антигосударственные действия одновременно расценивались и как антицерковные, поэтому виновные в них подвергались и церковному осуждению через анафематствование.

В последние годы за антицерковную деятельность были преданы анафеме бывший митрополит Филарет (Денисенко), бывший священник Глеб Якунин… Скажите, у них и у других столь же сурово осужденных Церковью людей в принципе сохраняется возможность возвращения в Дом Божий?

Анафема - это не только свидетельство церковному миру о виновных, но и свидетельство, обращенное к ним самим, к этим несчастным, впавшим в прелесть, в гордое самоослепление людям: «Одумайтесь! Предельный возможный суд на земле о вас вынесен. Покайтесь в содеянном и вернитесь в отчий дом, в родную Церковь». Как ни странным это кому-то покажется, но анафема есть и свидетельство христианской любви к уже, казалось бы, окончательно заблудшим людям, анафема все-таки не лишает их путей к покаянию.

Чин анафемы с людей, глубоко раскаявшихся, отказавшихся от своих заблуждений, снимается, восстанавливается полнота их пребывания в Церкви, они могут вновь приступить к Таинствам, а самое главное - они опять получают возможность спасения. Единственное, что не может быть им возвращено, - это прежний сан.

- Интересно, а существует ли анафематствование в Римско-Католической Церкви?

В Ватикане есть Конгрегация по вопросам вероучения, которая является правопреемницей печально знаменитой священной инквизиции, бросавшей в Средние века в костры еретиков по всей Европе. Хотел бы здесь же подчеркнуть, что Русская Церковь никогда не занималась насильственным искоренением ереси… Так вот, в нынешней ватиканской Конгрегации по вопросам вероучения периодически выносятся суждения и о конкретных лицах, и о конкретных направлениях религиозной мысли. Можно назвать ряд бывших католических богословов и религиозных воззрений (к примеру, «теология освобождения» в Латинской Америке), которые в новейший период были осуждены Ватиканом, что равнозначно преданию анафеме.

В заключение просил бы вас, отец Максим, вернуться к проблеме восстановления общецерковного чина анафематствования в Неделю Торжества Православия…

Думаю, что при обстоятельном и широком разъяснении православному народу, что же являет собой анафема, что такое свидетельство Церкви о заблуждающихся, восстановление этого чина имело бы серьезное значение для многих наших современников. В первую очередь для тех, кто под воздействием сектантской велеречивости стал считать, будто и впрямь допустимо быть одновременно православным и, скажем, саентологом. Или быть православным и состоять в какой-то одиозной протестантской секте, лидеры которой обманно говорят о себе - «мы вообще христиане».

Полагаю, что «перспектива» быть анафематствованным может удержать неразборчивого в духовном плане человека от опасного увлечения лжеучителями, а это в конечном счете окажется небесполезным и в целом для духовного здоровья народа. Насколько я знаю, такого мнения придерживаются многие священники и миряне.

Предать анафеме

Термин

Греч. термин ἀνάθεμα (ἀνάθημα) обозначал у языческих авторов (Гомер, Софокл, Геродот) «нечто посвященное богу; дар, приношение в храм» (т. е. нечто отделенное, чуждое обыденному употреблению). Он был использован в греч. переводе Библии (Септуагинте) для передачи древнееврейского термина – нечто проклятое, отверженное людьми и обреченное уничтожению (Числ 21. 2-3; Лев 27. 28 и сл.; Втор 7. 26; 13. 15 (16), 17; 20. 17; Нав 6. 17 сл.; 7. 11 сл.; Зах 14. 11; и др.). Под влиянием древнееврейского термин «Анафема» получил специфические негативные оттенки и стал обозначать «то, что отвержено людьми, обречено уничтожению» и потому «проклято».

В этом последнем смысле употребляется термин в посланиях св. ап. Павла: 1 Кор 12. 3; 16. 22; Гал 1. 8-9; Рим 9. 3. Ап. Павел в одном месте использует особую форму проклятия: «Кто не любит Господа Иисуса Христа,- анафема, маран-афа» (1 Кор 16. 22). Добавление «маран-афа» (арам.- Господь близко) указывает на буд. пришествие Христа, Который только и может окончательно решить участь грешника.

В раннем иудаизме прообразом анафемы можно считать отлучение от синагоги, которое применялось, в частности, к исповедавшим Христа как Мессию (ср. термин ἀποσυνάϒωϒος в Ин 9. 22; 12. 42; 16. 2), о том же сообщает и св. Епифаний Кипрский (Adv. haer. 81, со ссылкой на Ин 16. 2).

Использование анафемы в истории Церкви против еретиков, раскольников и грубых нарушителей церковной дисциплины основано на употреблении этого термина в Гал 1. 8-9 и 1 Кор 16. 22. Впервые термин «Анафема» был официально применен в канонах Эльвирского Собора (после 300), а каноническая формула «если кто-либо… да будет анафема» утвердилась в церковных канонах начиная с Гангрского Собора (ок. 340 – Гангр. 1-20). В дальнейшем термин употреблялся в Лаод. 29, 34, 35; II Всел. 1; Карф. 11, 81 (92), 109 (123), 110-116 (124-130); III Всел. 7; Трул. 1; VII Всел. 1; Конст. (879). 3 и др.

В Византии изредка использовался и термин «катафема» (κατάθεμα – нечто преданное проклятию). «Катафема» в значении «проклятие» присутствует в Откр 22. 3, а также в «Учении 12 апостолов» (Дидахэ). В НЗ встречаются глаголы ἀναθεματίζω (клясться; ср.: Мк 14. 71; Деян 23. 12 и 14) и καταθεματίζω (ср.: Мф 26. 74). В сер. IX в. К-польский Патриарх Мефодий I провозгласил анафему и «катафему» ученикам прп. Феодора Студита Навкратию и Афанасию, не пожелавшим осудить сочинения своего учителя, направленные против Патриархов Тарасия (784-806) и Никифора I (806-815) (I. Doens, Ch. Hannick; J. Darrouzès; К. А. Максимович).

Сократ Схоластик в «Церковной истории» дает свое понимание термина: анафема, букв. «возложение», означает, по его мнению, как бы «воздвижение» особой стелы, на к-рой вырезаны проклятия еретикам для всеобщего обозрения и назидания (Hist. Eccl. VII 34. 15-17).

Сущность анафемы

В 1-м Послании Коринфянам (5. 1-5) ап. Павел предлагает «предать сатане» того, кто взял в жены жену отца своего. Но сам апостол говорит, что предается на мучение только плоть, и то лишь для того, чтобы душа спаслась (1 Тим 1. 20; см. толкование этого места у свт. Иоанна Златоуста (На 1 Тим. 5 – PG. 62. Col. 528). Однако под влиянием названных апостольских посланий убеждение, что А. представляет собой предание сатане, стало распространенным. Автор трактата «О том, что не следует предавать анафеме ни живых ни мертвых» (PG. 48. Col. 945-952), составленного в форме поучения и дошедшего под именем свт. Иоанна Златоуста (хотя, видимо, не принадлежащего ему), разделяет этот взгляд (Сol. 949), поэтому и считает А. недопустимой, поскольку лишение надежды на спасение противоречит основному закону христианства – закону любви к ближнему, независимо от чистоты его веры (в связи с этим приводится притча о милосердном самарянине из Лк 10. 30-37). Допустимым он признает лишь анафематствование догматических заблуждений (Сol. 952). Именно так поступил ап. Павел, произнося «да будет анафема» не против конкретных лиц, а против неправедных деяний (1 Кор 16. 22 и Гал 1.8) (PG. 48. Сol. 948). Что же касается людей, то суд над ними вершит Высший Судия – те же, кто осуждает других на вечную погибель, присваивают себе Его полномочия и будут жестоко наказаны как узурпаторы высшей власти (Сol. 949). Данный взгляд на А. нашел свою поддержку у визант. канониста Феодора Вальсамона (XII в.) (Ράλλης , Ποτλής . III 97; ср.: PG. 137, 1237A).

Основанием церковной анафемы служат слова Христа: «…если и Церкви не послушает, то да будет он тебе как язычник и мытарь» (Мф 18. 17) (Синайский, прот . С. 23, 25-26; Троицкий . С. 5-6).

Проблема необходимости и допустимости анафемы является весьма сложной. В истории Церкви применение или неприменение анафемы диктовалось каждый раз целым рядом конкретных обстоятельств, среди которых главную роль играла степень опасности для церковного сообщества наказуемого деяния или лица. Особую сложность придает проблеме А. ее одновременно богословский и юридический характер.

В средневековье как на Западе, так и на православном Востоке утвердилось мнение блж. Августина о том, что св. Крещение препятствует полному исключению индивида из Церкви и даже анафема не закрывает окончательно пути к спасению (Aug.). Тем не менее предание анафеме эксплицировалось в раннесредневековую эпоху на Западе как «предание на вечную погибель» (лат. damnatio aeternae mortis, excommunicatio mortalis), применявшееся, правда, только за смертные грехи и только в случае особенного упорства в заблуждениях и неспособности к исправлению (56-е прав. Собора в Мо – Mansi J . D . Sacrorum Conciliorum nova et amplissima collectio. Florentiae, 1759. T. 14. Col. 832).

В Православии церковная анафема представляет собой соборно провозглашаемое отлучение лица (группы лиц), мысли и действия которого (которых) угрожают чистоте вероучения и единству Церкви, «врачующий» акт изоляции от сообщества верующих, акт воспитательный и в отношении анафематствованного и в отношении сообщества верных. А. применяется после неоднократных тщетных попыток вызвать у совершившего преступление покаяние и с надеждой на покаяние и возвращение его в церковное общение в будущем, а следов., и на спасение его. Католическая традиция продолжает считать А. проклятием и утратой надежд на спасение. Отсюда и различное отношение к анафематствованию ушедших из земной жизни: если анафема- проклятие, то выходит, что наказываются мертвые; если же анафема есть свидетельство о непринадлежности человека к Церкви, то это свидетельство может иметь место в любой момент.

Поскольку основание свое анафема как наказание имеет в Свящ. Писании, т. е. вытекает из Божественного права, ее применение не ограничивается историческими рамками.

Провозглашение анафемы

Деяния, заслуживающие анафемы, как правило, носят характер крупного догматического или дисциплинарного преступления, поэтому персональная анафема применялась в древней Церкви в основном к ересиархам, лжеучителям, раскольникам. Из-за тяжести данного наказания к нему предпочитали прибегать в самых крайних случаях, когда более мягкие средства воздействия на согрешающих оказывались безрезультатными.

Произнесение анафемы над кем-либо первоначально предполагало формулу «имярек да будет анафема» (ἀνάθεμα ἔστω), т. е. «да будет отлученным (проклятым)»; постепенно формула могла принимать иной вид, в к-ром термин «Анафема» уже обозначал не отлученного субъекта, а акт отлучения как таковой: «имярек’у – анафема». Возможна и формулировка «анафематствую (ем) имярек и (или) его ересь».

Ввиду серьезности и ответственности такого шага, как предание кого-либо анафеме, уполномоченным органом для этого мог быть первоначально только представительный собор архиереев, синод во главе с Патриархом, а в наиболее сложных случаях – Всел. Собор. Патриархи даже в тех случаях, когда единолично решали вопрос о предании кого-либо А., предпочитали представить это как официальное соборное решение. Известен эпизод из жизни свт. Иоанна Златоуста, когда, будучи архиепископом Константипольским, он отказался единолично осудить сторонников еп. Гермопольского Диоскора и сочинения Оригена, но настаивал на «соборном решении» (καθολικὴ διάϒνωσις – ср.: Socr . Schol . Hist. eccl. VI 14. 1-3).

В истории христианской Церкви наиболее драматичным случаем применения А. было взаимное анафематствование папских легатов, кард. Фридриха (буд. папа Стефан X), кард. Гумберта и архиеп. Амальфи Петра, и К-польского Патриарха Михаила I Кирулария в 1054 г., что послужило формальным поводом для бесповоротного разделения Зап. (католич.) и Вост. (правосл.) христ. Церквей.

В Русской Православной Церкви «канонические прещения, такие, как… отлучение от Церкви через анафематствование, налагаются епархиальным архиереем или Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом только по представлению церковного суда» (Устав, 2000. VII 5).

Если анафема налагается после смерти, то это означает запрет на поминовение души усопшего, панихид и заупокойных служб, произнесение разрешительных молитв.

В православной богослужебной традиции с 843 г. (восстановление иконопочитания существует особый чин «Торжества Православия» – ежегодное провозглашение спасительных догматов веры, А. еретикам, «Вечной памяти» усопшим и многолетия здравствующим верным (см. Православия неделя).

Анафема во внецерковных целях

Поскольку анафема является высшим церковным наказанием, ее использование во внецерковных (в частности, политических) целях не считается каноничным: оно не имеет основания в каноническом праве. Однако в условиях тесного сближения церковной и светской власти в православных государствах иногда имела место анафема политического характера. В истории Византии известны случаи предания анафеме мятежников и узурпаторов императорской власти: в 1026 г. при деятельном участии императора Константина VIII было принято соборное постановление об анафеме организаторам и участникам мятежа. Аналогичные определения издавались и последующими императорами (в 1171 и 1272). (В 1294 Патриарх Иоанн XII Косма и епископы не допустили издания аналогичного постановления в пользу Михаила IX Палеолога). К «политическому» использованию анафемы прибегали в Византии также в период гражданской войны в 40-х гг. XIV в. Однако и тогда эта практика встретила резкий отпор со стороны таких ведущих канонистов и богословов, как Патриарх Филофей Коккин и Матфей Ангел Панарет, которые опирались в своей аргументации на уже рассмотренный трактат, приписываемый святителю Иоанну Златоусту, и мнение Феодора Вальсамона. Противники «политической» анафемы кроме того, справедливо указывали на то, что узурпаторами были и православные византийские императоры, имена которых, следовательно, должны были быть вычеркнуты из диптихов и не поминаться на литургии, чего, однако, не происходило. В истории Русской Церкви аналогичный случай имел место на Соборе 1667 г., когда возник спор между греческими и русскими епископами относительно допустимости анафемы для заговорщиков, пытающихся свергнуть существующую власть. Греки, ссылаясь на некое Александрийское патриаршее «собрание законов», настаивали на анафеме для таких лиц, однако русские архиереи, признавая законность анафемы для еретиков и раскольников, не видели оснований отлучать от Церкви лиц, выступающих не против церковной, а против светской власти (Синайский, прот . С. 58-59).

При императоре Петре I, в условиях полного контроля государства над Церковью, известен случай анафемы государственному преступнику, наложенной не собором епископов, а императорским указом (отлучение от Церкви мятежника Стефана Глебова по указу от 23 авг. 1718).

К апотропеическому употреблению, то есть отвращающему от нежелательных действий, анафемы относятся надписи на многочисленных средневековых надгробиях, грозящие анафемой тому, кто разроет могилу. Писцы-копиисты часто помещали на первой или последней странице рукописи письменные анафему за возможную кражу книги, чтобы отпугнуть похитителей. Проклятия иногда призывались на голову тех, кто осмелится изменить текст книги, хотя в последнем случае нельзя говорить о «внецерковных целях», ибо подобное употребление анафемы содержит и текст Священного Писания (ср.: Откр 22. 18-19).

Духовные и юридические последствия анафемы

Официальное провозглашение кого-либо анафемствованным (или над кем-либо анафемы) приводит к исключению этого лица из церковной общины, отлучению от святых таинств, запрету посещать церковь и претендовать на христианское погребение. На Западе самое позднее с IX в. анафема полагалась и за общение с лицами, преданными анафеме (закреплено 3-м правилом Латеранского II Собора 1139). Преданный анафеме был ограничен в праве выступать истцом и свидетелем на суде, а его убийство не каралось в обычном законном порядке.

Снятие анафемы

Предание анафеме не является актом, бесповоротно закрывающим путь к возвращению в Церковь и в конечном счете к спасению. Снятие анафемы как высшего церковного наказания происходит посредством сложного юридического действия, включающего а) покаяние анафематствованного лица, которое производится в особом, как правило, публичном порядке; покаяние приносится непосредственно через обращение к органу церковной власти, наложившему анафему, либо через лицо, им назначенное (например, через духовника), б) при наличии достаточных оснований (искренность и полнота раскаяния, исполнение положенного церковного наказания, отсутствие опасности со стороны анафематствованного для других членов Церкви) принятие решения органом, вынесшим взыскание, о прощении данного лица. Анафема может быть снята и после смерти – в этом случае вновь допускаются все виды поминовения усопшего.

В 1964 г. в Иерусалиме по инициативе Афинагора, Патриарха Константинопольского (1886-1972), состоялась его встреча с папой Римским Павлом VI. Это была первая встреча такого уровня со времени Флорентийской унии 1439 г. (см. Ферраро-Флорентийский Собор). Результатом встречи стала отмена взаимных анафем, существовавших с 1054 г. Важное значение для Русской Церкви имеет отмена анафемы раскольникам старообрядцам Собором РПЦ 1971 г.

Анафема в Русской Православной Церкви

Применение анафемы в Русской Церкви обладает рядом существенных особенностей по сравнению с древней Церковью. В истории РПЦ в отличие от византийской Церкви не было такого количества ересей, она почти не знала случаев явного отпадения от христианства в язычество или иные религии. В домонгольскую эпоху возник ряд правил, направленных против языческих обрядов,- так, правила 15 и 16 Иоанна II, митрополита Киевского (1076/1077-1089), объявляют «чуждыми нашей веры и отверженными от соборной Церкви» всех, кто приносит жертвы на вершинах гор, у болот и колодцев, не соблюдает установления христианского брака и не причащается хотя бы раз в год. По правилу 2 Кирилла II, митрополита Киевского (ок. 1247-1281), отлучение от Церкви грозило тем, кто в церковные праздники устраивал шумные игры и кулачные бои, причем погибшие в таких боях предавались проклятию «в сии век и в будущий» (Бенешевич В . Н . Древнеславянская кормчая XIV титулов без толкований. София, 1987. Т. 2. С. 183). Кроме того, правило 5 митрополита Иоанна отлучает от Церкви непричащающихся и употребляющих мясо и «скверное» в Великий пост, правило 23 – лиц, продающих христиан в рабство «поганым», правило 25 и 26 – вступивших в кровосмесительные браки (Там же. С. 79, 85-86).

Среди населения западных окраин Российского государства случались уклонения в католичество или протестантство, однако против соотечественников, вступивших в унию с Римом или перешедших в протестантство, РПЦ никогда не применяла анафему, она молилась о воссоединении их с православной Церковью. Характерной чертой РПЦ в борьбе с ересями, сектами и расколами являлось, как правило, осторожное и взвешенное применение анафемы – она провозглашалась непримиримым раскольникам и еретикам в соответствии с каноническим правом. В 1375 г. были отлучены от Церкви стригольники – новгородско-псковская ересь стригольников являлась едва ли не единственной русской ересью. Она продолжилась в XV – нач. XVI в. в новгородско-московской ереси «жидовствующих» (см. т. РПЦ. С. 53, 69-71), анафема «жидовствующим» последовали в 1490 и 1504 гг. Своеобразным явлением Русской Церкви стал старообрядческий раскол 1666-1667 гг., возникший на почве несогласия с исправлением церковных книг и обрядов по греческому образцу – анафема раскольникам старообрядцам провозглашена на Соборах 1666-1667 гг. В «Духовном регламенте» Петра I (1720) также содержится анафема господам, которые укрывают в своих имениях раскольников (Ч. 2. Мирские особы. 5).

В «Духовном регламенте» подробно говорится о том, в каких случаях, за какие преступления выносится анафема («…аще кто явственно хулит имя Божие или Священное Писание, или Церковь, или явно грешник есть, не стыдяся дела своего, но и паче тем чваняся, или без правильной вины покаяния и святыя Евхаристии больше году не приемлет; или чтолибо иное творит с явным закона Божия ругательством и посмеянием, таковый, по повторенном наказании, упрям и горд пребыв, достоин судится толикой казни. Ибо не просто за грех подлежит анафеме, но за явное и гордое презрение суда Божия и власти церковныя с великим соблазном немощных братий…» – Ч. 2. О епископах. 16), какова процедура анафемы (если после неоднократных увещеваний «непреклонен и упрям будет преступник, то епископ и тогда не приступит еще к анафеме, но прежде о всем том, как деялось, напишет к Духовному Коллегиум, а от Коллегиум получив соизволение на письме, предаст явно грешника анафеме…» -Там же), каковы последствия анафемы для анафематствованного и его семьи («…сам точию единолично анафеме сей подлежит, но ни жена, ни дети…» – Там же) и условия разрешения от анафемы, если «изверженный» раскается и захочет принести покаяние, если же не покается и «учнет еще ругать анафему церковную», то Духовный Коллегиум просит суда мирской власти. Анафема отсекается человек от Тела Христова, Церкви, пребывая уже нехристианином и «отчужден наследия всех благ, смертию Спасителевою нам приобретенных» (Там же).

Анафеме были преданы еретики-иконоборцы Д. Тверитинов и его сторонники в ходе судебного процесса над ними 1713-1723 гг. Наказание еретиков и раскольников в Патриарший период не ограничивалось анафемой – она, как правило, дополнялась либо телесными (в т. ч. членовредительскими) наказаниями, либо изгнанием и заточением, а зачастую и смертной казнью через сожжение (последняя применена к «жидовствующим» в 1504, по отношению к раскольникам старообрядцам узаконена царским указом от 1684).

Церковное отлучение провозглашалось также против лиц, совершавших тяжкие преступления против гос-ва – самозванцев, бунтовщиков, изменников. Во всех этих конфликтах со светской властью присутствовал, однако, элемент выступления и против Православия – либо в форме сговора с еретиками (переход самозванца Григория Отрепьева на сторону польск. интервентов в нач. XVII в., измена гетмана Малороссии Ивана Мазепы в 1709, во время войны со шведами), либо в виде прямых гонений на Церковь, как во время крестьянских войн XVIII в.

Чин «Торжества Православия», пришедший в Русскую Церковь после крещения Руси, постепенно подвергался здесь изменениям и дополнениям: в кон. XV в. в него были включены имена предводителей «жидовствующих», в XVII в.- имена изменников и самозванцев «Гришки Отрепьева», «Тимошки Акиндинова», мятежника Стеньки Разина, раскольников Аввакума, Лазаря, Никиты Суздальца и др., в XVIII в.- имя «Ивашки Мазепы». Чин, допускавший изменения со стороны епархиальных епископов, с течением времени утратил единообразие, поэтому Святейший Синод в 1764 г. ввел его новую, исправленную редакцию, обязательную для всех епархий. В 1801 г. чин Торжества Православия был существенно сокращен: в нем перечислены только сами ереси, без упоминания имен еретиков, а из имен государственных преступников оставлены (уже в исправленной форме) «Григорий Отрепьев» и «Иван Мазепа». Позднее, в редакции 1869 г., эти имена также были опущены – вместо них в чине появилась общая фраза о «дерзающих на бунт» против «православных государей». С течением времени, таким образом, при анафематствовании известных лиц Русская Церковь постепенно сокращала их число, избегая называть имена и обозначая этих лиц обобщенно, по причастности к тому или иному догматическому или дисциплинарному заблуждению, а также к государственному преступлению.

Большой резонанс в российском обществе начала XX века получило отлучение от Церкви писателя графа Льва Николаевича Толстого, осуществленное Святейшим Синодом (20-23 февр. 1901). В Определении Синода граф Толстой назван «лжеучителем», проповедующим «ниспровержение всех догматов Православной Церкви и самой сущности веры христианской», который, «ругаясь над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из Таинств – святую Евхаристию. …Бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею». Вместо слова «Анафема» в Определении Синода употреблены выражения «отторг себя сам от всякого общения с Церковью Православной», «отпадение его от Церкви». 4 апр. 1901 г. гр. Толстой выступил с ответом на Определение Святейшего Синода, в котором заявил: «Я действительно отрекся от Церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей… То, что я отвергаю непонятную Троицу и басню о падении первого человека, историю о Боге, родившемся от Девы, искупающем род человеческий, то это совершенно справедливо» (Цитата по: Духовная трагедия Льва Толстого. М., 1995. С. 88). В февр. 2001 г. правнук писателя В. Толстой обратился к Святейшему Патриарху Алексию II с письмом, в котором просил снять отлучение с графа Толстого. В ответе корреспондентам по этому вопросу Святейший Патриарх сказал: граф Толстой отказался быть православным христианином, отказался быть членом Церкви, мы не отрицаем, что это гений литературы, но у него есть явно антихристианские произведения; вправе ли мы через 100 лет навязывать человеку то, от чего он отказался?

Святейший Патриарх Тихон дважды анафематствовал «творящих беззакония и гонителей веры и Церкви Православной»: в 1918 г. в связи с начавшимися гонениями и в 1922 г. в связи с изъятием из церквей священных предметов под предлогом помощи голодающим (Акты свт. Тихона. С. 82-85, 188-190). Антирелигиозная политика властей в конце 50-х – 60-х годов вызвала появление Постановления Патриарха и Свящ. Синода № 23 от 30 дек. 1959 г. «О публично похуливших Имя Божие»: священнослужителей, совершивших это преступление, бывш. протоиерея Александра Осипова, бывшего священника Павла Дарманского, «считать извергнутыми из священного сана и лишенными всякого церковного общения», «Евграфа Дулумана и прочих бывших православных мирян, публично похуливших Имя Божие, отлучить от Церкви» (ЖМП. 1960. № 2. С. 27). Осенью 1993 г., во время вооруженного противостояния у Белого Дома в Москве, Священный Синод РПЦ обратился с Заявлением (1 окт.), призывая людей одуматься, избрать путь диалога. 8 октября Святейший Патриарх Алексий II, Священный Синод и иерархи, прибывшие в день памяти преподобного Сергия Радонежского в Троице-Сергиеву лавру, выступили с Обращением, в котором, не называя конкретных имен, осудили тех, кто пролил невинную кровь ближних своих, – «эта кровь вопиет к Небу и, как предупреждала святая Церковь, останется несмываемой каиновой печатью» на совести их (Православная Москва. 1993. № 5).

Архиерейский Собор РПЦ 1994 г. в Определении «О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме», следуя апостольской традиции, произнес слова отлучения (А.) тем, кто разделяет учения сект, «новых религиозных движений», язычества, астрологических, теософских, спиритических об-в и т. п., объявляющих войну Церкви Христовой. Архиерейский Собор РПЦ 1997 г. отлучил от Церкви мон. Филарета (Денисенко). Лишенный всех степеней священства на Архиерейском Соборе 1992 г., предупрежденный Архиерейским Собором 1994 г. о том, что в случае продолжения раскольнической деятельности он будет анафематствован, он продолжал совершать «богослужения», лжехиротонии; «не имея священного сана, монах Филарет, к соблазну многих, дерзнул наименовать себя «патриархом Киевским и всея Руси-Украины»», своими преступными деяниями он продолжал наносить урон Православию. Собор, основываясь на Ап. 28, Сардик. 14, Антиох. 4, Васил. 88, определил: «Отлучить монаха Филарета (Михаила Антоновича Денисенко) от Церкви Христовой. Да будет он анафема пред всем народом». Собор предупредил участвующих в преступной деятельности бывш. мон. Филарета, призвал их к покаянию – в противном случае они будут отлучены от церковного общения через анафематствование. Собор известил Предстоятелей Поместных правосл. Церквей об анафематствовании бывш. мон. Филарета (Денисенко) (ЖМП. 1997. № 4. С. 19-20). Архиерейский Собор РПЦ 1997 г. осудил антицерковную деятельность Глеба Павловича Якунина, лишенного священного сана Определением Свящ. Синода от 8 окт. 1993 г. и предупрежденного Архиерейским Собором 1994 г.: «В случае продолжения бесчинного ношения иерейского креста и священнических одежд… будет поднят вопрос об отлучении его от Церкви». Г. П. Якунин не внял обращенному к нему призыву о покаянии и прекращении бесчинств. Собор на основании Ап. 28, Карф. 10, Сардик. 14, Антиох. 4, Двукр. 13, Васил. 88 определил: «Отлучить Глеба Павловича Якунина от Церкви Христовой. Да будет он анафема пред всем народом» (Там же. С. 20).

Лит.: Kober F . Der Kirchenbann nach den Grundsätzen des Kanonischen Rechts dargestellt. Tübingen, 1857; Суворов Н . О церковных наказаниях: Опыт исследования по церковному праву. СПб., 1876; Никольский К . Анафематствование, или Отлучение. СПб., 1879; Успенский Ф . И . Синодик в Неделю Православия. Одесса, 1892; Петровский А. В . Анафема // ПБЭ. Стб. 679-700; Turner C . H . The History and Use of Creeds and Anathemas in the Early Centuries of the Church. L., 1906; Синайский А ., прот . О падших и отлученных в древнехристианской Церкви и русской. СПб., 1908; Преображенский А . Церковное отлучение (анафема) в своей истории и в своих осново-мотивах. Каз., 1909; Ширяев В . Н . Религиозные преступления. Ярославль, 1909; Троицкий А . Д . Церковное отлучение и его последствия. К., 1913; Amanieu A . Anathème // Dictionnaire de droit canonique. 1935. Vol. 1. P. 512-516; Мошин В . А ., прот . Сербская редакция Синодика // ВВ. 1959. Т. 16. С. 317-394; 1960. Т. 17. С. 278-353; ̓Αλιβιζάτος Α . ̓Ανάθεμα // ΘΗΕ. Т. 2. Σ. 469-473; Gouillard J . Le Synodicon de l’Orthodoxie // Travaux et Mémoires. 2. Centre de Recherches d’ Hist. et Civ. Byzant. P., 1967; Doens I ., Hannick Ch . Das Periorismos-Dekret des Patriarchen Methodios I. gegen die Studiten Naukratios und Athanasios // JÖB. 1973. Bd. 22. S. 93-102; Beck H .-G . Nomos, Kanon und Staatsraison in Byzanz. W., 1981, S. 51-57; Darrouz è s J . Le patriarche Méthode; Ράλλη Κ . Μ . Ποινικὸν δίκαιον τῆς ̓Ορθοδόξου ̓Ανατολικῆς ̓Εκκλησίας. Θεσσαλονίκη, 19933; F ö gen M . Th . von . Rebellion und Exkommunikation in Byzanz // Ordnung und Aufruhr im Mittelalter: Historische und juristische Studien zur Rebellion. F./M., 1995. S. 43-80; Паламарчук П . (сост.) Анафема: История и XX век. [М.], 1998; Maksimovi č K . Patriarch Methodios I. (843-847) und das studitische Schisma (Quellenkritische Bemerkungen) // Byz. 2000. T. 50/2. P. 422-446.

Христианское понятие дисциплины включает вопросы воспитания, научения и развития. Поскольку без дисциплины невозможно духовное здоровье, она является обязательным признаком истинной церкви. Только там, где верующих с заботой и ответственностью приучают к дисциплине в поклонении Богу, в христианской учебе и личном посвящении, в общении с другими верующими и в служении (Мф 28:20, Ин 21:15-17, 2 Тим 2:14-26, Титу 2, Евр 13:17 ), уместно и целесообразно прибегать к дисциплинарным методам исправления. Дисциплина не только характеризует членов церкви, но, поддерживая и сохраняя правила веры и нормы жизни, помогает следовать им. Поскольку верующие должны быть святыми, не оскверненными мирской моралью, необходима демаркационная линия между миром и церковью. Новый Завет ясно показывает, что мерам дисциплинарного воздействия принадлежит важное место в воспитании церквей и отдельных личностей (1 Кор 5:1-13, 2 Кор 2:5-11, 2 Фес 3:6,14-15, Титу 1:10-14, Титу 3:9-11 ).

Иисус установил церковную дисциплину, уполномочив Своих апостолов запрещать или позволять определенные действия и поступки, «вязать и разрешать» грехи т.е. прощать или оставлять в силе (Мф 18:18, Ин 20:23 ). «Ключи царства», данные Петру и определенные как власть связывать и разрешать (Мф 16:19 ), и обычно интерпретируемые как власть учить и налагать наказания даны Христом всей церкви в целом, а соответствующие полномочия осуществляются ее пастырями.

Вестминстерское исповедание (30 3) провозглашает: «Церковные порицания необходимы для исправления и приобретения согрешивших братьев, для удержания других от подобных же согрешений, для очищения от закваски, которая может заразить все тесто, для отстаивания чести Христа и святого исповедания Евангелия, а также для предотвращения гнева Божьего, который справедливо пал бы на церковь, если бы состоящие в ней отъявленные и упорные грешники нарушали завет и оскверняли подтверждающие его печати (таинства)».

Среди церковных взысканий известны (в порядке возрастания их тяжести) замечание, недопущение до Вечери Господней и исключение из общины (отлучение), которое описывается как предание согрешившего человека сатане, князю мира сего (Мф 18:15-17, 1 Кор 5:1-5, 1 Кор 11:1, 1 Тим 1:20, Титу 3:10-11 ). Грехи, совершенные публично, т.е. открытые всей церкви, должны и исправляться публично, в присутствии церкви (1 Тим 5:20 ср. Гал 2:11-14 ). Иисус учит, как поступать с теми, кто нанес кому-либо личную обиду: таковых следует наказывать частным образом, в надежде, что не потребуется подвергать их публичному наказанию в присутствии всей церкви (Мф 18:15-17 ).

Цель церковного взыскания во всех его формах - не наказание ради наказания, а побуждение к покаянию и возвращению заблудшей овцы. В конечном счете существует только один грех, за который член церкви должен быть отлучен, - нераскаянность. Когда раскаяние очевидно, церковь объявляет грех отпущенным и снова принимает согрешившего в братское общение.

Нашли ошибку в тексте? Выделите её и нажмите: Ctrl + Enter